1
Новый дом для меня – новое качество.
Наш дом из разряда знаменитых. Он есть в архитектурных справочниках. На окружающие таунхаусы он, кажется, смотрит свысока. А те сгрудились под ним на холме внизу и сбегают к реке, к местному «Манхеттену» делового Росслина, мимо памятника Иво Джима и арлингтонской зелени. Между этими равновысокими домами есть для меня странное и загадочное место. Ни к селу, ни к городу – массивные кирпичные столбы и газон лужайки, а забора нет, и в центре – большое дерево, под ним скамья и табличка «Rhodeside Green Park».
С шестнадцатого этажа нашего нового дома виден весь ДиСИ – Вашингтон, начиная от мемориала Линкольна и обелиска-штыка Джорджа Вашингтона, национального Молла с Капитолием на конце, с башенкой старой почты и краем балкона Центра Кеннеди за рекой, а вблизи, внизу, зелень арлингтонского кладбища и геометрия Пентагона справа вдалеке.
Наш дом – дом миллионеров. Кондоминиум. Здесь редкая квартира не стоит миллион. Владельцы пентхаусов и квартир населяют верхние этажи. Не все, конечно, постоянно в них живут. У них полно жилплощади. Лишь раз я видел массу светящихся окон, в вечер итогового собрания, когда домовой менеждмент подводил годовой итог. А обычно окна вечерами темны, и глыба дома сливается с ночью, хотя неизменно дежурит фронтдеск, и даже горит реальный огонь в вестибюле за декоративным стеклом.
Дом необычен по форме и построен знаменитым архитектором. Его жильцы – сборище владельцев. При входе – просторный холл в скромных украшениях. До десятого этажа его – обыкновенные американские квартиры, а выше – пентхаусы. Хотя и тут есть для меня загадка. Десятый этаж для меня особенный. Здесь числилась появившаяся и исчезнувшая для меня Джессика. Здесь живёт таинственный Петров. Отчего-то мне кажется, что на десятом особый переменный состав и здесь даже что-то вроде общежития.
Во дворе с круглой поднятой клумбой в центре и японским раскидистым деревом вместо обычного фонтана не принято оставлять машины. Останавливается, правда, на время почтовая, пока почтовик раскладывает почту в ячейки почтовой стены, машины доставки да ремонтные пикапы с временными заданиями.
Брелок мой позволяет открыть входную дверь, и я попадаю в холл, где очень красиво и стены орнаментированы гофрированным железом, а зимой за стеклом горят языки настоящего пламени. Тринадцатого этажа нет, как водится. На открытой площадке шестнадцатого столики, как в открытом кафе, с видом на ДиСи – центральный Вашингтон, и открытый бассейн.
