– Ты что бормочешь?
– Жить нужно так, – сказал Мокашов, – точно остался один год.
– И…
– Умнеть понемножку.
– Пока поумнеем, эра пройдет.
– Какая эра?
– Наша эра, собственная, и придут другие шустрые мальчики и то же самое скажут нам. Пока будем умнеть, – повторил Мокашов, – сами Дим Димычами станем.
– А что? И Дим Димыч когда-то был орлом. Кандидатская его была актуальна, и с искрой божьей.
– И где она?
– Что?
– Искра.
– Блеснула и пропала.
– Хорошо, а пока предадимся игре.
4
Они расставили фигуры и отключились от мира, время от времени бормоча под нос какие-то, только им понятные слова. Телефон зазвонил резко и неожиданно.
– Любочка, если меня, – попросил Мокашов, – то меня нет.
– Да? – сказала Люба. – Кого? Мокашова? Его нет. Нет, он здесь, но вышел. Куда? За дверь, разумеется.
– Любчик, кончай, – сказал Кирилл.
– Давай сюда, – потянулся Мокашов. – Не можешь без фокусов.
– Мокашов, оказывается, нашёлся, – объявила Люба, – и рвёт трубку из рук.
– Алло, – произнес Мокашов.
– Здорово, старик, – поприветствовала трубка. Голос был незнакомым. – Ночевать нужно дома.
Нашли время разыгрывать.
– Куда звоните? – строго спросил Мокашов.
– Алло, – весело отозвалась трубка, – Борис Крокодилыч?
– Алло, кто это?
– Я просто не могу, – пожаловался кому-то голос в трубке. – Совершенный склеротик!
– Алло! Алло? Славка? Громче давай.
– Улетаем, старик. Так и не увиделись.
– Где вы, черти?
– Улетаем, напишем…
– Слав, Славка!
А в трубке с механическим постоянством гукали гудки. В десятом часу позвонила Инга:
– Ты соображать в состоянии?
– А что есть основания разговаривать в таком тоне?
– Есть. Но это особый разговор. Вчера были ребята. Ждали тебя. Оставили записку. Она на столе. Ты её, конечно, не видел. Приходи пораньше.
– Сейчас я встану и объявлю: бросайте работу, у моей жены сплин!
– Когда тебе нужно, ты приходишь.
– Знаешь, это разговор в пользу бедных. Давай лучше закончим его. И вообще…
Но она уже положила трубку. После звонка появился Семёнов.
– Семёнов пришел! – заорал Кирилл. – Семёнов пришёл!
– Перестаньте дурачиться, – улыбался Семёнов.
– Семёнов пришел!
– Не надоело?
На лбу Семенова красовался синяк.
– Хорошо тебя встретили вчера.
– Не вчера, – слабо улыбался Семенов.
– Сегодня? Опохмелялся уже?
– Ночью попить вставал. Шёл в темноте, расставив руки. – Семёнов вытянул руки, – и налетел на дверь. Понимаете? Дверь между руками попала.
Семёнов оглядел всех. Даже Люба улыбалась из-за машинки.
– Что не спрашиваете? – сказал он, наконец.
