Патрульный Офицер покручивал усы и рассуждал.
– Все правильно, – улыбался он, – ты спас его от беды и взял беду на себя, а, значит, беда – твоя. Другими словами, ты в беде. Ты арестован и не только за то, что оставил пост, но и за то, что привёл в страну иностранца.
Художнику не терпелось вмешаться.
– Послушайте, – произнес он волнуясь, – спасти от беды – не значит взять беду на себя. Нужно избавиться от бед.
– Да, да, – подтвердил Маленький Охотник, – я пробовал отвести беду…
– Посмотрите на этого путаника, – засмеялся Патрульный Офицер. Он умел хохотать очень заразительно.
Глядя на него, начали хохотать солдаты и смеялись до слёз. Они хлопали себя по бокам, и крупные слезы катились по их обветренным красным лицам. Улыбался, склонившись над бумагой, писец. Наконец окончив смеяться, Патрульный Офицер повторил:
– Под стражу.
Солдаты схватили Маленького Охотника. Дошла очередь и до Художника.
– Ваше гостевое удостоверение, – попросил Офицер.
Удостоверения у Художника не было.
– Вы чей гость: государства или королевского двора?
Художник не знал.
– Кто прислал вам приглашение?
И на этот вопрос Художник ответить не смог.
– Как вы попали сюда?
Художник опять-таки оказался в затруднении. Он начал было рассказывать про полянку и речку, но никого не убедил.
– В таком случае, – потерял наконец терпение Офицер, вы подлежите казни без промедления. Но во имя правды и справедливости мы постараемся испробовать всё.
Писец теперь находился в явном затруднении. При подобных ответах совсем не требовалось его неприглядное мастерство. Потому на этот раз он только добавил от себя, что арестованный – непременный лазутчик и подлежит сверхсрочной казни. Затем он подписал протокол: старший королевский писец – свидетель и поставил круглую писцовую печать. Для казни этого документа было достаточно. Однако Патрульный Офицер медлил.
– Не отвести ли арестованного к генералу Дубасу? – сомневался он.
Он находился в раздумье, потому что наступило время обеда, и генерал (кто его знает?) под горячую руку мог и его самого разжаловать или казнить. Такие приказы выдавались здесь запросто. К тому же Патрульный Офицер ещё не знал, что именно сегодня утром генерал Дубас задумал новым приказом присвоить себе звание маршала и Главнокомандующего.
Маленького Охотника посадили в крохотную переносную тюремную камеру. Её поставили на носилки и понесли. Решётка на ней была мелкая, и цветы, одевавшие Маленького Охотника, высунулись и скрыли камеру и получалось, что понесли миниатюрную цветочную беседку, оплетённую вьющимися растениями.
