Он ругал себя, пока ему не принесли ленту замеров. Он переносил на миллиметровку точки телеметрии и не мог успокоиться. Затем забылся, пересчитывал, двигая логарифмической линейкой, а полученные точки обводил.
Разве мог он себе представить, что из этого получится?
Маэстро очень не нравилось доставшееся ему место. «Почему мне всегда, периодически и постоянно не везёт? – размышлял он. – И теперь все сидят себе в заднем салоне, болтают, играют в шахматы, а тут сиди, как сыч, да и люди рядом – несимпатичные. И как они могут так много спать?»
В Краснограде он жил в общежитии, в комнате на троих и поражался каждое воскресенье: как могут люди так долго спать? Он поднимался в одно и то же время и в будни и в воскресные дни, неловко чувствуя себя среди спящих. Он чувствовал, будто они поступали правильно и как надо, а он нарушал какой-то этикет.
Между тем покачивание и жужжание самолета сделали свое дело. Представительница Академии наук уже почмокивала полными губами, просматривая сладкие женские сны. Через проход от неё дремал Теоретик космонавтики, отвернув в сторону сердитое лицо. При этом он морщился, сдвигая брови, точно его во сне неотступно просили, а он вынужден был отказать, хотя понимал, что разрешить следовало бы, и это, видимо, его сердило.
Пользуясь тем, что Теоретик спит, Маэстро смотрел на него с пристальным вниманием. Лицо Теоретика казалось простым и доступным, и вся обстановка, теснота и близость, уравнивали его с другими пассажирами.
«Как же я его не узнал?» – подумал Маэстро.
На ТП возможны любые чудеса. Здесь можно поспорить с маршалом, докладывать министру, советоваться с Президентом Академии Наук. После ночного разговора Мстислав Всеволодович здоровался с Маэстро и посоветовал ему написать статью: О вашем методе в проблеме трёх тел.
«За кого он меня принимает? – подумал Зайцев. – Что я доктор?»
Эта статья стала причиною многих мучений Маэстро. Одно – выдавать сходу идеи, другое – для журнальной статьи. Он тянул и, когда стало вытанцовываться, прошло столько времени, что напоминать о себе было неудобно. Когда подвернулась командировка в Москву, он захватил и статью вместе с телефоном, по которому следовало позвонить.
– Позвони, – наставлял перед отъездом его Вадим. – Скажи от Левковича. А с Левковичем Борис Викторович насчёт тебя говорил.
В Москве Маэстро оттягивал этот звонок. «Знаем мы их. Начнут переливать из пустого в порожнее. Ну, их начисто». И позвонил перед самым отъездом.
