Выступая, он сказал:
– Пилотируемые у нас на потоке.
Он не терпел хозяйского: у меня, моё. Он повторял: у нас, мы участники общего труда. Сам Совет Главных сделался уважаемым именно его заботами. Впрочем, работать на космос стало почетно, и потянулись руки к сладкому пирогу. Даже те, у кого ничего не было за душой, стремились состоять при космосе.
В перерыве между заседаниями он намеренно повёз гостей в сборочный показывать.
В раздевалке надевали халаты, расписывались, затем сгрудились в крохотном тамбурочке, "предбаннике", где стоял вахтер. От цеха теперь их отделяла матерчатая занавеска, повешенная здесь на случай, чтобы зашедший по ошибке, не увидел цех.
– Прошу, – сказал Главный и отдернул занавеску.
И всех оглушил грохот. Вспышками блицев сверкала электросварка, длинная шеренга объектов протягивалась через цех. Возле них трудились сборщики в одинаковых кремовых костюмах. Комиссия двинулась через цех.
Столовых на территории КБ было несколько. Основная возле проходной в двухэтажном здании; «стекляшка» за садом и раздаточная, именуемая в просторечьи «обжоркой» или «помойкой», в полуподвале конструкторского здания. Дежурили по очереди в основной.
На этот раз выпало расчетной части двадцать пятого отдела, теоретикам, и началось.
– Не пойду, и не почему-то, а из принципа. Я морально к этому не готов.
– Причем тут морально? Этого нет в колдоговоре.
– А я считаю, что так и при коммунизме будет: поработал, обслужи других.
Словом, все как обычно: сначала треп, затем теоретики составили график: дежурить всем, но по полчаса. В столовой прямо-таки обалдели. Садился, скажем, к корзине с картофелем бородатый, веселый, а продолжает молчун с детски розовым лицом, и чан начищенной сдавал лысый, солидный, такого постеснялись бы посадить за картошку. В столовой этому посмеялись, но случился общественник – проверялка и поднялся шум. Дежурство отделу не было засчитано.
В столовой Мокашову сказали: делать покамест нечего, приходи через час. Он ещё потолкался и отправился назад, и по дороге вновь встретил девушку из проходной. Остановились.
– Бог троицу любит. Сегодня третий раз встретились, – начал было Мокашов.
– Когда дежурю, – отвечала она, – и десять раз встретимся.
Но тут завизжали тормоза. Из остановленной рядом машины выглянул мужчина с широким рассерженным лицом.
– Гуляешь? – строго спросил он девушку.
Кто он ей? Родственник? Пожалуй, все здесь – родственники, в этом маленьком городке.
