– Там! – закричал он, указывая.
Нечто явно к ним приближалось.
– Это Кингрэй? – подала голос Абеке.
– Думаю, да, – сказал Роллан. – Если только там не куча очень увеличившихся скатов вокруг чего-то еще.
Он шутил, но на самом деле сплющенное, покрытое складками существо, приближавшееся к ним, вызывало у него настоящий мандраж. Плавники Кингрэя колыхались, как флаги на ветру. У него не было ничего похожего на голову или конечности. Странные черные глаза смотрели на них с плоской поверхности, а хребет переходил в длинный, тонкий, похожий на кнут, хвост с острым кончиком.
И определение «громадный» для Кингрэя явно не совсем подходило. Он был массивным, как большой серый плот. Хотя и слово «серый» не подходило для его описания: он имел какой-то иной окрас, что-то между темно-зеленым, фиолетовым и песочным с вкраплениями буро-красного и россыпями коричневого. Не нормальный цвет.
И не нормальное животное.
Кингрэй замедлился и остановился перед ними, держась у поверхности воды.
Словно ковер, ожидающий, когда на него взойдут.
– Он большой… Он странный… Я даже не… – Роллан запутался в полупредложениях. Ни одна его частичка, даже крошечная, даже спрятавшаяся в дальнем уголке, не желала оказаться на спине самого необычного в мире ската.
– Нам действительно нужно на нем плыть? – спросил у Тарика Конор.
– На нем не за что держаться, – заметил Роллан.
– И недостаточно места для нас шестерых, – прибавила Мейлин. – Только для четверых. – Он шагнула вперед. – Что ж, я здесь не останусь. – Она присела и поставила одну ногу на спину Кингрэя. Тот даже не пошевелился, и она перенесла весь вес тела на опорную ногу и ступила на него второй ногой.
Кингрэй погрузился всего на несколько дюймов, продолжая безмятежно шевелить плавниками.
– Не хуже, чем на каменноспинном ките в окружении акул, – заключила Мейлин, и Роллану показалось, что он заметил обычные дерзкие искорки в ее глазах. – Но, разумеется, Роллан, если тебе слишком страшно ехать на огромном скате – всегда можешь остаться…
– Мне не страшно, – запротестовал он. – Я просто подумал, что будет более разумно, скажем, взять лодку и поплыть вслед за Кингрэем туда, куда он двинется.
Все посмотрели на ската в ожидании реакции. Ничего. Он все так же покачивался на воде. Роллан понял, что начинает ценить то, что его дух зверя – ястреб. Если кто-то установит связь со скатом, как он узнает, о чем думает зверь? По крайней мере, Эссикс могла использовать клюв, и когти, и пронзительный голос для того, чтобы ясно выражать свои эмоции.
