Геро не замедлил увлечься прелестью молодой энтузиастки, и обед прошел в возбужденном настроении. Сент-Амарант пел, а Геро продекламировал сентиментальный сонет. При дальнейшем знакомстве, он убедил Жакетту, что любовь и супружество суть две различные вещи и редко уживаются в добром согласии. Они призвали божества природы и разума, прочли совместно Руссо и отложили попечения о предрассудках общественного строя. В окрестности Парижа Геро нанял небольшой домик, который он назвал Pavillon dè l'Amitié. В этом домике поселились они оба. Но вместе с ними поселился также и страх.
– «Да не бойся же! – утешал Геро дрожавшую на груди его Жакетту. – Человек должен подчиняться своей судьбе. Жизнь есть ничто иное, как наклонная крыша. Неловкие падают и проламывают себе затылок, мудрые скользят, но держатся притом за черепицу. Верь мне, что я хороший кровельщик и не подвержен головокружению!»
Между тем, несмотря на преданность свою делу республики, уже 16 декабря 1793 года Геро был обвинен Бурдоном де л'Уаз в изменнической переписке с роялистами, которую он якобы вел, как бывший аристократ. История повествует о том, как он сумел оправдаться и добиться единодушного устранения факта исключения его из членов комитета общественной безопасности. Геро предусмотрительно пригласил своих друзей и единомышленников в «Павильон Дружбы». Убежище любви обратилось в род клуба, где доктрина и партийность смешивались с остроумием и светскостью. Жакетта здесь изображала из себя остроумную, любезную хозяйку этих маленьких сборищ. В одном случае подстрекая, в другом успокаивая, умела она кружить головы террористам. Тут влюбился в нее Сен-Жюст, красавец собой, с безупречным поведением. Он полагал, что появление его неразрывно с победой. Но в отношении Жакетты ожидания его не оправдались, – она отвергла его.
9-го марта Геро был заключен в Люксенбургскую тюрьму. Жакетта, жившая вдали, безутешно предалась своему горю и доказала притом величие своей души и республиканскую твердость. Она все пустила в ход для освобождения своего любовника, обращалась к Робеспьеру, но не в качестве просительницы, а высоко подняв голову. Тем временем Сен-Жюст осаждал несчастную свою жертву всякими соблазнами, обещая ей оказать важные услуги. Но она скорее предпочла бы смерть своего возлюбленного, нежели поцелуй его предателя. Она не предчувствовала близости развязки.
2-го апреля 1794 года обвинитель Фукье-Теннилль держал свою речь против Геро, Сен-Жюст поддерживал его. Дантон, Демулен и Геро были приговорены к гильотине. Последний, улыбаясь, вошел на эшафот и приблизил лицо свое к лицу Дантона, чтоб еще раз облобызать его, но палач отдернул его назад. Жакетта присутствовала при казни. На той-же самой площади кивнула она ему в знак прощанья, где восемь месяцев тому назад сжигал он королевские регалии. Жакета сама видела все – страшные приготовления, прибытие позорной колесницы, восхождение на последние ступени и фигуру возлюбленного под ножом, который опустился на него. Когда с глухим гулом скатилась голова Геро, Жакетта без чувств упала на руку человека, стоявшего около неё.
