Я думала, что это последний раз, когда я вижу его сегодня, но на отметке второй мили
я вижу его приближающуюся игривую улыбку и длинные взлохмаченные
подпрыгивающие каштановые волосы. И опять то же непреодолимое желание зарыться в
них своими пальцами. Он присоединяется и замедляется до моего темпа. Он окончил
свою двадцатимильную пробежку, а затем вернулся, чтобы бежать со мной? Он, должно
быть, ненормальный.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, тяжело дыша.
Он делает большой глоток из своей бутылки с водой, искоса глядя на меня.
– Я думал о тебе.
С трудом вдыхаю, хватая ртом воздух. Утром я уже задыхалась от кашля, но сейчас
совсем не могу дышать.
Его дыхание замедляется до спокойного, потому что моя скорость – это ничто для
проклятущего Супермена. Когда мы добираемся до деревянного пешеходного мостика,
который означает, что осталось полторы мили, Джереми мягко берет меня за локоть и
ведет с тропы к речке. Погодите, мне нельзя покидать маршрут без разрешения Мэтта… и
я еще не окончила свою пробежку. Но, конечно, перерыв – это здорово. Свисающие ветви
ивовых деревьев словно кокон укрывают нас, предлагая столь желанную тень. Повсюду
распустились розовые, желтые, фиолетовые и голубые цветы, как в психоделическом
сне… или на шоколадной фабрике у Вилли Вонка.
– На улице адская жара, – говорит он.
Я стираю пот со лба.
– Эта вода так и манит.
– Давай прыгнем в нее.
Он хватает меня и начинает подталкивать к воде… Я колочу его по груди, хихикая, как
семиклашка.
– Джер, нет! Если я намокну, мне придется бежать обратно во влажной одежде, и она
мне где-нибудь натрет…
– Не хотелось бы.
– И мне все-таки придется принять великодушное предложение твоего брата дать мне
вазелин.
– Я собираюсь притвориться, что ты не говорила этого.
Мои руки, вместо того чтобы колотить его грудь, начинают робко ее исследовать. Он
сильный. Я скучаю по возможности прислонить голову к твердой груди. Вывожу
кончиками пальцев крошечные круги. Его глаза вспыхивают. Он берет мою руку и
переплетает свои пальцы с моими. Наклоняется вперед. И срывает поцелуй.
Он отстраняется и внимательно рассматривает мое лицо – не знаю, для чего – и как
только шок проходит, я обнаруживаю, что, встав на цыпочки, тянусь, чтобы вернуть
поцелуй.
Мои руки и ноги не слушаются меня. Мои колени подгибаются, и ему приходится
