— Я НЕНАВИЖУ детей! — взвыл Багровая Ярость. Он стиснул челюсти и заскрежетал зубами.
— Мы просто дети, пришли в музей делать проект, — продолжала она, изо всех силенок цепляясь за его руку. — И теперь мы хотим уйти.
Ярость прищурился:
— Уйти?! Знаешь, что СТУЧИТ мне по КУМПОЛУ?! Люди, которые хотят уйти!
Тут к Багровой Ярости подошел Доктор Маньяк.
— А у меня для тебя загадка, — сказал он.
Ярость выдернул руку из пальцев Бри и свирепо повернулся к Маньяку:
— Загадка? Никак ты рехнулся?
— Я не рехнулся. Я — МАНЬЯК!
Ярость откинул назад свой багровый плащ и приблизил лицо к лицу Маньяка.
— Ты правда думаешь, что загадка помешает мне разделать тебя под орех?
Маньяк захихикал:
— Что это: красно-бело-синее, и обожает гасить злодеев вроде тебя?
Ярость потер подбородок.
— Хм-м-м. Хорошая загадка, — признал он. — Сдаюсь. Что это: красно-бело-синее, и обожает гасить злодеев вроде меня?
Маньяк опять захихикал.
— Это Капитан Пиндостан! — сказал он. — И знаешь что? Он стоит у тебя за спиной!
— Что?! — Багровая Ярость резко обернулся.
Маньяк не шутил. Могучий супергерой в звездно-полосатом костюме, с безобразной угрюмой физиономией, которую наполовину скрывала красно-бело-синяя маска, стоял перед Яростью.
Без единого слова бросились они в бой. Рухнули на пол, рыча и стеная. ХУК! ХУК! ХУК! — молотили они друг друга кулаками в перчатках. И катались по полу в пылу сражения.
Я испустил вздох облегчения, когда они, не переставая сражаться, докатились до дверей. Я ждал, когда они исчезнут снаружи.
Но уже в дверях Багровая Ярость обернулся и погрозил мне кулаком.
— А за тобой, шкет, я еще вернусь! — злобно прокричал он. — Размажу по полу, как сырую тряпку!
Шкет? Это он мне?
Вопя и стеная, они снова схватились врукопашную. И выкатились вон из музея.
Я стоял и смотрел на двери, дрожа всем телом. Мне хотелось убедиться, что они действительно убрались.
Затем я повернулся к Доктору Маньяку.
— Ч-что происходит? — с трудом проговорил я. — Скажи мне, что здесь творится?
Маньяк тоже не сводил глаз с дверей.
— Кажется, я знаю, — сказал он. Когда он, наконец, повернулся к Бри, Эрни и мне, лицо его было скорбно-торжественным. — Сожалею, что вынужден вам это сообщить. Но дело, похоже, нешуточное. По-моему, миру вот-вот наступит конец.
