Пред каждою пеструшкой и козой!
СВИРЕЛЬ:
Твои глаза сияют бирюзой,
Когда о них печёшься. И слезой
блестят они, однако.
ЕСЕНИН:
Да, милая, и даже пред собакой
Готов я стих печальный уронить,
Коль некому её и холить и хранить.
СВИРЕЛЬ:
И пред Землёй родной,
Ты голову кудрявую склоняешь.
Я чувствую, грустишь, мой дорогой!
ЕСЕНИН:
Грустишь всегда о том, чего теряешь.
СВИРЕЛЬ:
Скажи, любимый, а Планета Душ
не растворяет эту грусть?
ЕСЕНИН:
Она меня немного изменяет,
но Землю мне напоминает.
И я о ней всё помню наизусть…
СВИРЕЛЬ:
Скажи, мой нежный и Поэт и провозвестник,
Быть может, мы поговорим в своей поэме
о более простой и лёгкой теме
иль вести, даже и не свойственной Поэту?
ЕСЕНИН:
Ну, что ж, давай, поговорим об этом.
Без этого не строился и Рим.
О моде, например, поговорим!
Заметить должен я, что нынче в моде платья
фасона странного, как колокол с хвостом.
СВИРЕЛЬ:
А для мужчин?
ЕСЕНИН:
А для мужчин не мог принять я
Ту догму, что диктует мода.
Мужчина в платье том – подобие урода.
СВИРЕЛЬ:
Скажи, родной, так что же за костюм?
ЕСЕНИН:
Костюм такой, что враскорячку ум.
Представь себе пиджак до пупа.
Штаны как юбка. Это глупо –
смешить таким нарядом свет.
СВИРЕЛЬ:
7
Скажи, родной, а ты во что одет?
ЕСЕНИН:
Я, как и прежде, свой костюм английский
ношу, не жалуясь, что устарел.
И к новой моде даже близко
не подхожу.
СВИРЕЛЬ:
Ну, милый, ты согрел мне сердце
непременной шуткой.
ЕСЕНИН:
Что делать, милая, я каждою минуткой
тебя стараюсь чем-нибудь отвлечь
от дум житейских и от лишних встреч.
СВИРЕЛЬ:
Скажи, родной мой, на какие встречи ты намекаешь?
ЕСЕНИН:
А ты, как будто бы, не знаешь!
Я говорю, конечно, о Джордано Бруно.
Ты с ним вчера вела беседу.
СВИРЕЛЬ:
Да, мой родной, но я же не к соседу
ходила в гости. А о той беседе лунной
что можно скверного сказать?
ЕСЕНИН:
А я тебя хотел бы наказать,
как любопытную мартышку.
СВИРЕЛЬ:
Так ты считаешь, что полезней книжку
мне в руки взять,
чем говорить с великими сквозь время?
ЕСЕНИН:
Не в том же суть, пойми. Я о другом сказать
тебе хочу и строго наказать
тебе, мой друг, не залетай так далеко!
Ведь ты ещё не знаешь,
как можно наскочить на тёмное чело.
СВИРЕЛЬ:
Ты думаешь, что кто-то вместо *Бруно
со мной мог говорить?
ЕСЕНИН:
Да, милая, возможно.
И ты, родная, впредь будь осторожна!
СВИРЕЛЬ:
Ну, как благодарить
тебя, мой светлый и весенний,
любимый мой Серёженька Есенин?!
ЕСЕНИН:
А я тебе могу идею подарить,
как можешь ты меня благодарить.
СВИРЕЛЬ:
Я думаю, что лучшим из подарков
совместный стих, родной мой, сотворить.
