— Господи Боже, — пробормотал он и посмотрел на небо. — Я не знаю, что сделал твой отец. Ты сама-то знаешь?
— Я не дура. Мне было всего пять, когда это случилось, но я могу читать газеты. А еще есть гугл. Слышал о таком? Мой отец занимался отмыванием денег для преступного мира. Затем он стал жадничать и утаил кое-что от моего дяди. Теперь он сидит в тюрьме, и моя мать пытается надавить на мою совесть, чтобы я навестила его.
Он смотрел на меня некоторое время. — Уже слышал, что ты ко всему приходишь сама. Это сэкономит мне некоторую заботу.
— Я никогда не приношу забот.
Колин вздохнул.
— Спрашивай, если хочешь. Я умная, тихая и уступчивая. Я не получила ни разу пять с минусом с шестого класса. Я довольно порядочная девочка, — слова Люка на кладбище снова всплыли в моей голове. «Это значит, что ты порядочная девочка. Веди спокойную жизнь в пригороде.» Из его уст это не очень походило на похвалу, к которой я привыкла. Я растирала бледный синяк на руке.
Колин обернулся на дом. — Этот ужин называется примирительным?
— Ты же сказал, что не будешь читать мне нотации.
— Никаких нотаций. Это не моя забота, устранить твой комплекс из-за отца.
— У меня нет комплексов из-за отца.
Он посмотрел на меня, и скептицизм явно читался на его лице.
— Он ужасный отец. И муж. Он больше любил быстрые деньги, чем нас. Это не комплекс, это — факт.
— Факт, который приводит тебя в ярость. Буду знать.
— Зачем?
Он отвернулся, оставив взгляд блуждать по улице. — Это моя работа знать тебя.
Ясно. Кто бы захотел узнать меня, если бы ему не светила за это плата? Определенно не Люк, который приходил за тем, что Верити привезла из Чикаго. И не Колин, который интересовался мной только из-за моего дяди. Только Верити, но ее больше не было. Каждый раз, если я вспоминала об этом, казалось, что мир сошел со своей оси. Я ухватилась за ступеньку подо мной, до тех пор пока все снова не вернулось в равновесие.
Вечер был теплым, но приятным, хоть мне и приходилось делить лестницу с Колином. Все же это было лучше, чем находиться в доме. Солнце начинало садиться, уличные фонари включались, и взгляд Колина блуждал по аккуратным домикам на моей улице. Родители звали детей готовиться ко сну, но я не двигалась.
Горячий порыв ветра пронесся вниз по улице, шелестел листьями и привел мои волосы в беспорядок. Выражение лица Колина рядом со мной изменилось от слегка скучного в совершенно недоверчивое. Он поерзал, и напряжение трещало вокруг него как статическое электричество, которое собиралось вскоре разрядиться. — Ты сказала правду насчет твоего друга?
