Томину не хотелось открывать глаза, с закрытыми, легче плыть. Сквозь смежённые веки еле заметно проникал тусклый свет, неизменно льющийся впереди, оповещая, что погружаться ещё долго. Маленькая рука упорно вела по подводному тоннелю.
«Что с Андрюшей – думал Дима. – Скорее всего, Наяда держит его второй рукой».
Погружение продолжалось и казалось бесконечным. Сколько уже проплыли и на какую глубину нырнули – трудно сказать. «Ныряльщик» находился в полуобморочном состоянии, плохо осознавая, что происходит, только чувствовал верную руку русалки, тянущую вниз.
– Теперь зажмурьтесь! – услышал Дима.
Яркий свет слегка ослепил даже сквозь сомкнутые веки. «Невообразимый мечтатель» понял – прошли вершину конуса, но дальше оказалось обычное погружение. Так же, до озноба, омывала самая обычная вода. Голову стало разламывать, уже привычной болью. Ладонь Димы снова ослабела, и хоть Наяда сильно сжимала его руку, слабеющие пальцы начали уверенно выскальзывать из ладони девушки. И тут «глубоководный ныряльщик» снова услышал спокойный голос русалки:
– Дима! Соберись с силами! Уже осталось чуть-чуть, и глотнёшь глоток воздуха.
Это прозвучало так убедительно, что он, нечеловеческим усилием воли, собрал остаток сил и скорее бессознательно, чем осознанно тянулся вслед за спасительницей.
Вдруг, «подводник» почувствовал, что выскочил из воды по шею. В это невозможно поверить, но лицо оказалось над поверхностью. Лёгкие, учуяв кислород, распрямились и лихорадочно заработали. Наш ныряльщик дышал и не мог надышаться, буквально выпивая воздух, не чувствуя вкуса, как умирающий от жажды, захлёбываясь, лакает воду. Обоняние не улавливало затхлости воздуха, но интуиция подсказывала – пространство ограничено.
Вскоре Дима немного успокоился, слух и зрение стали восстанавливаться. «Путешественник» осознал, что находится в абсолютной темноте. Рядом слышится шумное человеческое дыхание.
«Конечно Андрюха!» – радостно подумал Дима.
Неожиданно, лицо Наяды засветилось изнутри каким-то неземным, бело-золотым светом. Андрюшина физиономия жадно дышала рядом, широко раздувая ноздри. В глазах, казавшихся невероятно большими на резко похудевшем лице, светился безумный блеск, присущий человеку, миновавшему смертельную опасность. Ребята огляделись – их окружает липкий подземный свод, представляющий обычный, утрамбованный чернозём. Пространства так мало, что едва можно высунуть голову. Разговаривать не хочется.
Наяда напоминает фарфорового ангела с фонариком внутри – прекрасное лицо излучает не только свет, но и тепло. Тесный липкий свод стал походить на уютную комнатку с ночником.
