Дым колыхнулся и легко взлетел к потемневшим верхушкам деревьев, открыв чудовищную картину: десятка три убитых, множество раненых, истекающих кровью, несколько убитых лошадей. То тут, то там раздавались жалобные крики умирающих. Гул битвы нарастал. Казалось, гремит повсюду. Куда бежать? Опять послышался топот копыт. Ребята пригнулись. В полном молчании, поднимая клубы коричневой пыли, проехал большой отряд русской конницы. Примерно, триста человек.
Когда скрылся последний всадник и затих мерный топот копыт, Андрюша сильно дёрнул Диму за руку:
– Что всё это значит?
Дима вкратце поведал, о чём говорила Наяда. Пару секунд Андрей обдумывал услышанное, затем серьёзно произнёс:
– Нужно спешить спасать лавровый венок.
С горящими глазами и слишком уж сосредоточенным лицом друг напоминал потенциального клиента психиатрической клиники.
«А может все находящиеся тут люди – потенциальные клиенты психушки? – подумал Дима. – Не зря ведь, психбольницу в Полтаве называют «Шведской»?
– Андрей! Русалка говорила только про меня. Ты можешь остаться, – серьёзным тоном произнёс Дима.
– Где? Здесь! – Андрюшины губы скривились в надменной улыбке.
– Понимаешь, пойти со мной, всё равно, что щуке в пасть, – с нажимом сказал Дима.
– Ничего, и щука иногда отпускает добычу, – отшутился Андрюша.
– Наяда отправит тебя обратно в наше время, – не унимался Томин.
– Она что, оператор туристической фирмы?
– Андрюха! Я серьёзно.
– Я тоже не шучу. Как могу оставить тебя одного? Я иду с тобой. Это моё решение.
Дима внимательно глянул на друга. Тот смотрел спокойно, преданно.
– Спасибо, Андрюха! – Дима протянул руку. Плотная Андрюшина ладонь сжала Димину кисть.
– Тогда пойдём, – решительно сказал Дорошенко.
– Может, для начала, раненым поможем? – Дима сочувственно глянул на корчащихся и стонущих людей.
– Чем? Тебе жить надоело? – в голосе Андрюши зазвучала твёрдая сталь. – Как ты им поможешь? А сам можешь погибнуть очень даже легко! Так что пойдём быстрее отсюда!
Друзья осторожно спустились по сиреневому тоннелю, и подошли к ставку. Вместо утреннего тумана нервно клубятся рваные вихри пушечного дыма, и вода, потеряв прозрачность, непроглядна, как ржавая железная дверь.
– Наяда! – негромко позвал Дима.
Подул лёгкий ветерок. По поверхности ставка побежали маленькие, злые волны, ощетинившись, пенными клыками барашек. Ребята ждали с замиранием сердца. Шум битвы снова усилился.
Рядом послышался лёгкий всплеск, появилась прелестная головка Наяды.
