Юному путешественнику не спалось. Словно завороженный, продолжал смотреть на созвездия. Ощущение того, что маленькие светящиеся точки не творение рук человека, достигшего, многое на этой земле, а недосягаемые огромные планеты, живущие по своим, не подвластным людям, законам, усиливало ощущение какой-то неудовлетворённости. А может это и не планеты вовсе? С чего, вдруг, астрономы взяли, что это планеты? Они что там бывали?
Вдруг Томин увидел – звёзды из привычной, хаотичной расстановки созвездий перестроились в буквы, напоминающие латинский алфавит, только более замысловатый. Почему-то «нашего наблюдателя» это не удивило.
«Надо же, как в «Самоучителе английского языка»», – спокойно отметил про себя Дима.
Звёзды слегка колыхнулись, затем заколебались и медленно померкли, словно выключенный экран монитора. Звуки ночи стали ещё глуше, всё заволокло свинцовым туманом. Костёр потух, «мыслитель» погрузился в глубокий сон.
Проснулся Дима от хруста сломанной ветки. Солнце ещё не взошло. Слегка приподняв голову, спросонья, попытался всмотреться в темнеющие деревья.
Сон слетел мигом. По краю поляны, крадучись и хищно озираясь, пробирался тот самый человек, с колючим взглядом, которого вчера случайно видел у золотого орла. Глаза незнакомца сверкали, как два раскалённых угля. Видимость была ограничена, но «наш наблюдатель» хорошо разглядел, что одежда на человеке сменилась. Теперь, колючеглазый одет в старую холщовую робу, на голове выцветшая фуражка, а на ногах хромовые сапоги. На правом боку болтается уже знакомая зелёная сумка.
«Теперь он одет точно по времени, – подумал Дима. – Точно по времени! Странное выражение. Будто я не в своём времени».
Незнакомец, тем временем, прошмыгнул в сиреневую рощу. «Преследователь» вскочил, словно на пружинах, и осторожно двинулся вслед. Тропинка оказалась настолько заросшей густыми зарослями сирени, что напоминала тоннель. В конце «тоннеля» виднелось сероватое пятно выхода. На фоне этого пятна «юный следопыт» разглядел удалявшегося человека с колючим взглядом.
Медленно пробираясь по «тоннелю», Дима старался не упускать из виду фигуру незнакомца, маячившую вдали. Фигура при ходьбе смешно поднимала и опускала ноги и руки. Скоро «нашему преследователю» стало казаться, что это всего лишь марионетка, и кто-то, смеха ради, задорно дёргает невидимые ниточки.
«Какая странная сиреневая роща! – размышлял Дима. – Сколько иду, а коридор не кончается, словно бесконечный. Хотя выход, вот он, рядом».
