Я осторожно пожала её прохладные, с двумя обломанными ногтями, пальцы: «Надя».
— Так, за что сидишь-то? — никак не отставала девица.
— Жена хозяина приревновала, вот и заявила… — вздохнула, выдав урезанную версию. Проститутка громко рассмеялась и хлопнула меня по колену:
— На горячем поймала? Это да… бывает, только начнёшь отрабатывать…
«Боги, когда это закончится?!» — мысленно взвыла я, не в силах слушать подробности, щедро выливаемые на мои бедные уши словоохотливой путаной.
«Уж лучше бы соврала, что прирезала какую-нибудь чересчур болтливую соседку…или две… Может, тогда бы не пришлось слушать байки об их постельных похождениях» — уныло думала я, слушая, не помню какую по счёту, небылицу.
Жанна, абсолютно никого не стесняясь, трясла передо мной своим грязным бельём, а её товарка — Карина, охотно дополняла её своими рассказами. Девки ржали, аки кони, а я вежливо улыбалась, не решаясь их прервать.
— Савойская! Встать! На выход! — дежурный, переговорив с кем-то по телефону, прервал насилие над моими органами слуха.
«О, счастье!» — выдохнула украдкой.
Подорвавшись с места, прилипла к решётке. От волнения, пальцы добела сжали металлические прутья, но я была готова хоть прямо сейчас перейти в тюремную камеру. Желательно в одиночную. Невыносимо медленно дежурный вылез из-за стола, долго шёл к «обезьяннику», копался в связке ключей, подбирая нужный.
«Ну, быстрей же!» — поторапливала его, нетерпеливо переступая ногами. Жанка и Каринка диктовали мне вслед свои телефоны и настоятельно советовали, если что, сразу набирать их номера — две крутые проститутки разрулят любую мою проблему…
* * *
Я стояла и с наслаждением втягивала в лёгкие сладкий воздух свободы. От избытка кислорода в голове слегка шумно, но мне это нравится. Город только начал просыпаться — ещё не пропала свежая прохлада ночи, солнце едва позолотило крыши высоток. На лице прочно застряла счастливая улыбка, мне снисходительно усмехаются в ответ, а я делаю глубокую затяжку…
Лёгкие обожгло едким дымом, голова резко закружилась, и из глаз полились слёзы. Согнувшись пополам и надсадно кашляя, молилась только об одном — не выплюнуть бы свои лёгкие на грязную дорогу перед отделением полиции.
«Зачем я это сделала?! Гадость! Гадость! Гадость!!!» — отбросив окурок в сторону, вытерла слёзы с лица.
— Зачем вы мне это дали?! — возмущённо прохрипела я. От сильного кашля в горле ещё долго першить будет.
— У тебя такой вид был, что я чисто на автомате предложил, — в виноватом жесте разведя руками, рассмеялся адвокат, вытащивший меня из КПЗ.
