Упрямство задержанного выводило из себя. Створов и уговаривал и грозил. Доходило даже до стука кулаком по столу. Но водолаз так и не проронил ни слова.
Может, он немой? Вызвали врача. Тот осмотрел его и признал совершенно нормальным человеком.
— Ничего, — сказал Створов, прерывая допрос. — Заговорит еще. Уведите, — приказал он своему адъютанту, — и обеспечьте надежную охрану.
Два матроса повели задержанного на гауптвахту. Один из них, Сонюшкин, балагур и непоседа, всю дорогу ахал и ворчал:
— Тоже мне допрашивали. Разве так с эдакими типами разговаривать надо? Ни слова из него не вытянули. — Он подтолкнул своего товарища локтем — Знаешь что, я вот сейчас разок угощу его по шее, у него сразу стопор с языка спадет. Смотри…
Сонюшкин замахнулся. Напарник хотел остановить его, но его предупредил сам арестованный. Великан в свитере повернулся к щуплому Сонюшкину, поднес к его веснушчатому носу огромный кулак.
— Но, но, — опешил матрос и невольно попятился.
На гауптвахте водолаза покормили. Ел он с аппетитом. Сонюшкин, наблюдая за ним, сделал глубокомысленный вывод:
— Силен, чертяга. И этому его обучили: рубает по-нашенски.
К вечеру задержанного вновь повели на допрос. Теперь Сонюшкин не спускал с него глаз. Чувствовалось, что он всерьез побаивается загадочного незнакомца. Кто знает, может, матерый шпион или диверсант. С таким ухо держи востро!
До штаба было уже совсем близко, когда произошел случай, после которого Сонюшкин долго не мог опомниться. Задержанный, спокойно шагавший между своими конвоирами, вдруг со всех ног ринулся на мостовую.
— Стой! — гаркнул Сонюшкин, вскидывая автомат. — Стой, стрелять буду!
Арестованный не обращал внимания на его крики. Он подлетел к малышу, семенившему по асфальту, схватил его и побежал с ним назад. Дико взвизгнул тормозами грузовик, кузовом слегка задев парня в свитере. Опоздай незнакомец на миг — мальчонка был бы под колесами. К спасителю ребенка подбежала мать, взяла малыша и залилась благодарными слезами. Арестованный же как ни в чем не бывало подошел к ошеломленным конвойным и зашагал между ними.
Сонюшкин переглянулся с товарищем, потянулся рукой к бескозырке и сдвинул ее еще ниже на лоб.
Допрос снова ничего не дал. Задержанный со скучающим видом стоял перед Створовым. Ни один мускул не шевельнулся на окаменевшем лице.
Ночью Сонюшкин не отходил от дверей камеры. То и дело заглядывал в глазок. Арестованный лежал на жесткой койке, вставал, ходил, вновь ложился, но так и не спал ни минуты.
