— У меня нет охоты никак его воспринимать, мэм. — И Турнер презрительно фыркнула, как и полагалось столь добродетельной особе.
Зора нашла Септимуса ожидающим ее на вокзале в обществе Клема Сайфера, который преподнес ей букет роз и пачку иллюстрированных изданий. Септимусу он на прощание подарил огромную банку своего крема, которую тот уныло прижимал обеими руками к груди. Сайфер же позаботился и об их багаже. Его громовой голос разносился по всему вокзалу. Септимус смотрел на него с завистью, удивляясь, как это он осмеливается так командовать французскими железнодорожными служащими.
— Если бы я вздумал здесь так распоряжаться, они бы меня арестовали. Я как-то попробовал на улице вмешаться в одну историю…
Зора не дослушала, чем закончилась его попытка. Все ее внимание до последнего звонка было поглощено Сайфером.
— Ваш адрес в Англии? Вы мне еще не дали его.
— Пишите: Нук, Нунсмер, Суррей — мне перешлют.
— Нунсмер? — он задумался, стоя с карандашом в руке и глядя на Зору, уже стоявшую в рамке вагонного окна. — Нунсмер! Я знаю это место. В прошлом году едва не купил там усадьбу. Нужна была такая, где лужайка доходила бы до железнодорожного пути. Мне указали одну.
— Пентон-Корт?
— Да, кажется. Да, да, именно так.
— Она до сих пор еще не продана.
— Завтра же куплю ее.
— Отправление! — крикнул кондуктор.
Сайфер протянул руку.
— До свидания! Помните же: мы друзья. Я никогда не говорю то, чего не думаю.
Поезд тронулся. Зора села напротив Септимуса.
— Он действительно способен это сделать, — проговорила она задумчиво.
— Что?
— Так, одну нелепость. Ну, расскажите мне, что у вас вышло на улице.
В Париже Зора сразу перешла к спокойному образу жизни, чуждому всяких приключений, очутившись в объятиях американского семейства, состоявшего из отца, матери, сына и двух дочерей. Календеры были богаты и не искали иных путей, кроме проторенных обутыми в золото ногами их предшественников. Женщины были прелестны, образованны и большие охотницы до новых впечатлений. К таким впечатлениям относилось и знакомство с Зорой, в которой, помимо яркости, замечались и полутона — наследие более старой, европейской цивилизации. Мужчины оба, отец и сын, были от нее в восторге. К тому же проводить время только со своими скучно, и общество Зоры вносило известное разнообразие в их жизнь. Они все вместе завтракали и обедали в дорогих модных ресторанах на Елисейских полях и в Булонском лесу; вместе ездили на скачки, бродили по парижским улицам и площадям. А после театра посещали кабачки Монмартра, где встречали других американцев и англичан, и возвращались домой в приятной уверенности, что познакомились со злачными местами Парижа. Побывали они, разумеется, и в Лувре, и у гробницы Наполеона. Жили все в Гранд-отеле.
