— Очень мило, не правда ли?
Зора инстинктивно обернулась и увидела восхищенный взгляд неприятных желтых глаз на узком бритом лице англичанина.
— Да, красиво, — холодно ответила она, — но это еще не причина, чтобы заговаривать со мной, не будучи знакомым.
— Я не мог не поделиться своим восторгом с кем-нибудь, в особенности с такой красавицей. Вы, кажется, одна здесь?
Теперь Зора вспомнила, что встречала его и раньше, причем довольно часто. Накануне вечером он, видимо, умышленно, выбрал столик поблизости от нее. Потом ждал ее при выходе из театра и проводил до лифта. Очевидно, он искал случая заговорить с ней и наконец нашел. Зора вздрогнула, рассердилась и тут же почувствовала холодную жуткую дрожь где-то у самого сердца.
Такое чувство испытывает женщина, которая знает, что за ней кто-то идет по безлюдной улице.
— Нет, я, конечно, не одна, — резко ответила она. — Доброго вам утра!
Незнакомец с иронической учтивостью приподнял шляпу, а Зора быстро отошла — с виду величественная амазонка, в душе испуганная, трепещущая женщина. Она направилась прямо к мирно спящему Диксу и, втиснувшись между беседующими тевтонцами, разбудила его. — Литератора из Лондона позабавила бы эта сценка. — Септимус открыл глаза, с минуту, мечтательно улыбаясь, смотрел на Зору, потом вскочил на ноги.
— Ко мне тут приставал один мужчина. Он все время ходит за мной по пятам и вот сейчас посмел заговорить.
— Боже мой! Что же мне делать? Застрелить его?
— Не глупите! Это дело серьезное. Вы бы меня очень обязали, если бы немного со мной прошлись.
— С восторгом! — Они пошли вместе. — Но я тоже говорю серьезно. Если вы прикажете мне его застрелить, я застрелю. Для вас я готов на все. У меня в номере есть револьвер.
Зора засмеялась и сказала, что она не настолько мстительна.
— Я хотела только показать этому наглецу, что не так уж одинока и беспомощна, — заметила она с нелогичностью, присущей ее полу. Проходя мимо нахала, она одарила своего спутника нежнейшей улыбкой и спросила, зачем он возит с собой револьвер. При этом, однако, Зора не указала кровожадному Септимусу на обидчика.
— Револьвер, собственно, не мой, а Вигглсвика, — пояснил он. — Я обещал его беречь.
— А что делает Вигглсвик в ваше отсутствие?
— Читает полицейскую хронику. Я специально для него выписываю «Всемирные новости» и «Иллюстрированные полицейские новости», а он вырезает хронику и вклеивает ее в особый альбом. Но я, пожалуй, лучше себя чувствую без Вигглсвика: он мешает мне заниматься пушками.
