— Да кто же говорит, что ты вернешься в нищету?
— Никто. Я желаю считаться только с самим собой. Но разве считаться с самим собой — это эгоистично?
— Я не знаю, что это значит.
Он разъяснил Джен значение слова.
— Нет, — сказала она серьезно. — Не думаю, что это так. Каждый должен считаться с самим собой. Мне это не кажется эгоизмом, как ты называешь, то, что тружусь для самой себя, вместо того чтобы помогать матери хлопотать в лавке. Так зачем же тебе считаться с другими?
— Но все же у меня есть долг по отношению к моим родителям, не так ли?
Но тут у Джен был свой взгляд.
— Не нахожу, что у тебя может быть какой-нибудь долг по отношению к людям, которые ничего для тебя не сделали.
— Они сделали все для меня, — горячо запротестовал Поль. — Они сделали меня тем, что я есть.
— Это не стоило им многих забот, — сказала Джен.
Они ссорились некоторое время, как мальчишка с девчонкой. Наконец она воскликнула:
— Неужели ты не видишь, что я горжусь тобой из-за тебя самого, а не из-за твоих глупых старых родителей? Какое мне дело до них? И, кроме того, ты никогда не найдешь их.
— Мне кажется, ты не понимаешь, что говоришь, — произнес Поль гордо. — Пора возвращаться домой.
Некоторое время он шел, высоко подняв голову, не снисходя до разговоров. Джен осмелилась на кощунство. Он найдет своих родителей, он поклялся себе в этом — хотя бы назло Джен.
Вдруг Поль услышал тихое всхлипывание и, опустив глаза, увидел, что Джен утирает глаза платком. Его сердце сразу смягчилось.
— Ну ничего, — сказал он. — Ты не подумала.
— Ведь это только потому, что я люблю тебя, Поль, — пробормотала она жалобно.
— Ну ничего, — повторил он. — Зайдем-ка сюда, — они проходили мимо кондитерской, — попробуем пышек с вареньем.
Поль зашел к своему другу Раулату, который уже слышал от одного из своих помощников, работавшего в натурном классе, о конце карьеры Поля-натурщика.
— Я вполне сочувствую вам, — рассмеялся Раулат. — Я удивлялся, как вы так долго выносили эту историю. Что же вы собираетесь теперь делать?
— Я собираюсь на сцену.
— Каким образом вы добьетесь этого?
— Не знаю, — ответил Поль. — Но если бы я знал какого-нибудь актера, он смог бы рассказать мне. Я предполагал, что вы знакомы с кем-нибудь из артистов.
— Да, я знаю двух-трех, — ответил Раулат. — Но они только актеры, а не импрессарио, и я не думаю, чтобы они могли что-нибудь сделать для вас.
— Кроме того, что мне нужно, — настаивал Поль. — Они подскажут мне, как приступить к делу.
