Живая память. Великая Отечественная: правда о войне. В 3-х томах. Том 3. [1944-1945] | страница 23

Не могу не сказать и о моем друге Виталии Долоцком, с которым в бою работали на ротном 50-миллиметровом миномете: я — командиром расчета и наводчиком, а он — подносчиком мин. Родом он со станции Хвойная, что недалеко от тех мест, где мы воевали. Раненый Виталий отказался эвакуироваться в тыл. А когда ему приказали все же «сползать на перевязку», взвалил себе на спину меня, раненного в руку и ногу, и ползком потащил к медпункту. Родители Долоцкого умерли в начале войны. На попечении 16-летнего Вити осталась сестренка, которой еще и года не было.

— Всю войну братик писал мне письма, такие теплые, ласковые, — рассказывала мне впоследствии Нина Михайловна Долоцкая, лаборантка из Кутаиси. — Директор детдома хранил эти письма в моем личном деле, а когда я подросла, передал их мне. К сожалению, я их не сумела сохранить.

Скромный, мужественный и беспредельно честный, Витя Долоцкий так и не увидел больше любимую сестренку, он погиб в бою на подступах к Пскову через три недели после освобождения Ульяновки.

Ульяновка… Не найти ее на больших картах России. Но она в сердце каждого из нас, освобождавших ее от супостата. Перед отъездом из Ульяновки я снова посетил воинское кладбище.

— Под сенью этих дубрав, — тихо произнесла пришедшая сюда вместе со мною председатель тогдашнего поселкового Совета Нина Григорьевна Владимирова, — спят вечным сном 229 сыновей Родины.

В длинных списках захороненных прочел до боли знакомые имена своих товарищей по родной третьей роте: Бахтагалиев У. Б., Кабин Ф. В., Кисаев С. А., Кучин П. М., Матвеев В. М., Тарашин С. Ф., Филиппов З. Я., Яковлев М. Д. Как-то сама собою пришла мысль: а ведь тут мог лежать любой из нас, оставшихся тогда в живых.

После того, как в одной из газет поделился воспоминаниями о самом дорогом, выстраданном, объявились вдруг знакомые и незнакомые люди, с которыми в те памятные, трудные дни был вместе. Читая их отклики на мою публикацию, слушая потом, при встречах, их собственные воспоминания, я вновь и вновь испытывал глубокое волнение. Память о пережитом на войне крепко сидит в нас, фронтовиках. Мы можем забыть день рождения внука, пропустить дату получения пенсии, но помним, когда началась боевая операция, в которой участвовали, день своего ранения, помним бугорок окопа, березку, под которой похоронили убитого в бою друга… Поверьте, такое никогда забыть нельзя.

Итак, что же добавили к моему газетному рассказу друзья-однополчане?