— До сих пор за дело брались дилетанты, — развязно заявил Гном. — Теперь наступил час профессионалов. В конце концов, я не зря тренировался у генерала фон Трескова.
— А где накладная на взрывчатку? — спросил капитан.
Леман бросил на графа фон Бракведе взгляд, в котором смешались удивление и упрек:
— Вы что, до сих пор не получили эту бумажку? Я еще вчера был у вас и передал ее вашему брату. Вы, как видно, вообще перестали ночевать дома?
— Старина, — встревожился Бракведе, — вы, вероятно, потеряли способность здраво мыслить. Да разве можно передавать моему брату такие вещи?
— Но ведь он в конце концов ваш брат! — возмутился Леман. — Или он не имеет понятия о том, чем вы занимаетесь?
Капитан покачал головой, молча натянул фуражку и пошел к двери. Вдруг он остановился и сказал:
— Константин принадлежит к той категории немцев, которые все еще считают; Германия и Гитлер суть одно и то же. Вот это вам следовало бы иметь в виду.
— Дело дрянь! — взволнованно воскликнул ефрейтор. — Кто бы мог подумать! Неужели в этом свинском мире нельзя положиться даже на собственного брата?
Капитан фон Бракведе никогда не останавливался около подъезда, где находилась его квартира. Водитель всегда припарковывался на соседней улице, и каждый раз на новом месте. Капитан выходил и остаток пути проделывал пешком.
Сегодня он еще издали заметил видавший виды темно-серый лимузин. Его в прошлом блестящую, лакированную поверхность сейчас покрывал тусклый налет — результат длительного влияния непогоды, но лучи солнца все же матово Отражались от кузова. Автомобиль был, несомненно, казенный, и водитель, видимо, небрежно протер его грязной масляной тряпкой в часы нудной службы.
Фон Бракведе, не замедляя шага, решительно свернул в ближайший от темно-серого автомобиля подъезд. Отсюда он принялся внимательно разглядывать лимузин. Вдруг его ястребиное лицо искривила улыбка и он двинулся прямо к похожему на старый лакированный ларец автомобилю.
Подойдя к передней дверце лимузина, капитан нагнулся и обратился к сидящему за рулем:
— Вы до сих пор так ничему и не научились!
Бледное узкое лицо в очках придвинулось к стеклу.
— Тяга к удобствам — один из ваших вопиющих недостатков. Фуше[4] таких халтурщиков давным-давно разжаловал бы в привратники.
Бледный очкарик явно забеспокоился и приоткрыл дверцу. Его гладкое, лоснящееся лицо примерного гимназиста-старшеклассника сморщилось, он попытался изобразить удивленную и в то же время дружелюбную улыбку:
