ИГОРЬ: Что?
ГЕРОЙ: Кулемин пукнул.
ИГОРЬ: Бедняга.
ГЕРОЙ: Да это был конец его карьеры. Крах. Шаг в пропасть. Все повалились от хохота. Б.Б. начал орать, ничего не понимая. А Кулемин покраснел, как рак. Он начал говорить, что это не он, что это он специально, для смеха. Но ничего не могло уже его спасти. После этого к нему стали относится, как к прокаженному. Я не говорю уже о звуках, которые постоянно доносились ему вслед. В итоге, он был вынужден уйти из класса.
ИГОРЬ: Это ужасно. Так довести парня из-за какой-то ерунды.
ГЕРОЙ: Я тебе об том и говорю. У нас царили волчьи законы.
ИГОРЬ: Мне помнится, и над тобой тоже одноклассники издевались.
ГЕРОЙ: Зачем ты это сейчас сказал? Чтобы у меня внутри всколыхнулась волна неприятных воспоминаний?
ИГОРЬ: Я не хотел тебя обидеть. Я хотел тебе посочувствовать.
ГЕРОЙ: Спасибо большое.
ИГОРЬ: Извини.
ГЕРОЙ: Проехали.
ИГОРЬ: А у вас в классе, помню, девицы были, как на подбор. Как они сейчас?
ГЕРОЙ: Я их всех почти увидел на день рождении у Ершовой. И подумал, Господи, какие же они все старые. А я ведь почти в каждую из них был когда-то влюблен. Как я был влюблен в Миркину. Это была поэма. Я домой уходил со свернутой шеей, потому что все шесть уроков подряд, повернув голову, смотрел только на нее. Я звонил ей и дышал в трубку. Она говорила: перезвоните, пожалуйста, вас не слышно. Я перезванивал, и снова дышал. Я ходил за ней по пятам. А она только лукаво улыбалась. У нее передние зубки немного выступали.
ИГОРЬ: Правда? А я и не замечал.
ГЕРОЙ: Да. Совсем немного. Но это делало ее улыбку неповторимой. Однажды, на дне рождения у Сони, я смог с ней объясниться. Нет. Сначала я танцевал с ней медленный танец. А все время куда-то убегала, а потом возвращалась, а затем опять убегала. А я страшно мучался. Но, в итоге, мне, все-таки, удалось отвести ее в темный коридор. Она встала спиной к стене. Я расположился напротив. Я люблю тебя, говорю ей. А она только глазами блестит. Тогда я попросил разрешения, проводить ее до дома. И тогда, знаешь, что она мне ответила? Она сделала очень серьезное лицо, и говорит: прости меня, но я люблю другого. Это в пятом-то классе она любит другого! Вот она вся женская подлость! Нет, там было весело, на дне рождения. Но я поразился, как же все изменились. Прошло так не много времени, а передо мной, вместо одноклассников, дядьки с животиками и тетки с золотыми сережками. А у моей Миркиной даже зубы стали ровные. Исправила, или новые вставила. Не знаю. Но никакого очарования не осталось. (без паузы) Слушай, скажи мне, наконец, что нас там ждет?
