— Я в полном порядке.
— Ничего такого не случалось? Ты понимаешь, о чем я говорю.
Я в подробностях описал все события этого дня. Она слушала меня молча, а когда я закончил, снова взялась за свое.
— Ты должен немедленно уехать оттуда, Адам.
По мере того как она говорила, во мне нарастало раздражение. С какой стати она взяла на себя право распоряжаться моими поступками? Она всерьез уверена, будто лучше меня самого знает, что идет мне во благо, а что во вред. Нет, это уж слишком!
— Я остаюсь здесь, — сказал я твердо.
— Но, Адам, эта тень в мансарде — ты разве не понял? — оттуда, из отверстия, появляется что-то неведомое и ужасное. Именно его тень выжжена на стене.
Я не выдержал и рассмеялся.
— Я всегда говорил, что женщины — создания нерациональные.
— Адам, то, что бродит ночью по дому, — это не человек. Я боюсь.
— Приезжай ко мне, — сказал я, — и не бойся. Я буду тебя защищать.
Она повесила трубку.
Следующая ночь оказалась богатой на то, что я с недавних пор решил считать галлюцинациями. Все началось со звука шагов на лестнице вскоре после того, как я лег в постель. Несколько секунд я прислушивался, а затем, встав, осторожно прокрался к двери и, слегка приоткрыв ее, выглянул наружу.
Женщина только что миновала мою дверь и направилась на первый этаж. Я бросился назад к своему чемодану, вытащил из него халат — которым до сей поры еще не имел случая воспользоваться — и поспешил вниз, надеясь застать ее за работой.
Я старался двигаться как можно тише, нащупывая ногами ступени. Лампу я не взял, но лунный свет, проникая в окна, отчасти рассеивал мрак и позволял мне ориентироваться. На полпути вниз я начал испытывать уже знакомое мне ощущение — за мной следили.
Я обернулся.
В темной пропасти позади и чуть выше меня неподвижно висел призрак Урии Гаррисона: заросшее бородой лицо, горящие глаза, копна густых волос, высокие, туго обтянутые кожей скулы — ошибиться было невозможно. С минуту мы молча смотрели друг на друга, а затем видение исчезло, сжалось, как проколотый булавкой воздушный шарик; осталась лишь тонкая лента из какого-то темного вещества, которая, змееподобно извиваясь, поплыла вниз по лестнице и растаяла без следа в нескольких метрах от того места, где я стоял.
Выйдя из оцепенения, я попытался рассуждать здраво и в конечном счете пришел к выводу, что в данной галлюцинации не было ничего неожиданного, поскольку в течение целого дня мои мысли так или иначе вращались вокруг деда и его колдовских занятий. Странно только, что призрак явился мне наяву — или это все же был сон? Я долго соображал, как и зачем я очутился на лестнице, и уже направился было обратно в спальню, когда наконец вспомнил о ночной женщине. Я должен был ее выследить. Собравшись с духом, я зашагал по ступеням вниз.
