И все-таки, вопреки уверениям брата, та ночь оказалась хуже некуда. Джулиан что-то бормотал и стонал во сне, не давая мне покоя. Проснувшись в полдень тринадцатого числа, чувствуя себя совершенно разбитым от бессонницы, я твердо решил: пора действовать.
Утром я видел Джулиана лишь мельком, когда он спускался из своей комнаты в подвал. Его лицо показалось мне бледным и каким-то неживым — очевидно, виной тому были кошмары. И все же, хотя он выглядел изможденным, им владело какое-то лихорадочное возбуждение.
Моя тревога только усилилась. Я даже написал два письма доктору Стюарту, однако затем скомкал их и выбросил в корзину для бумаг. Если Джулиан не лжет, очень не хотелось бы лишаться доверия брата из-за пустяка… сколько его остаюсь, этого доверия? Ну а если он все-таки говорит неправду? Во мне вновь проснулось любопытство, желание непременно узнать, чем же он все-таки занимается. В тот день я дважды поддался страху и стучал в дверь подвала, требуя объяснений. Джулиан оставил мой стук без внимания, но я был настроен решительно. Когда брат наконец вышел из подвала — уже почти ночью, — я поджидал его у двери. Он закрыл за собой дверь и повернул ключ в замочной скважине, стараясь сделать это так, чтобы я не успел заглянуть внутрь. Затем посмотрел на меня сквозь темные очки и одарил жалким подобием улыбки:
— Филип, ты всегда был терпелив со мной, — произнес он и, взяв меня под локоть, повел по лестнице на первый этаж, — и я допускаю, что мое поведение, должно быть, кажется тебе странным. На самом деле все очень просто, но пока я не могу рассказать тебе о своих занятиях. Ты просто должен поверить мне и набраться терпения. А бояться, что болезнь снова ко мне вернется, ни к чему. Я абсолютно здоров и превосходно себя чувствую. Мне нужно еще немного времени, чтобы завершить то, что я задумал. После этого — наверное, послезавтра — я сам отведу тебя в подвал и все покажу. А пока я попрошу тебя немного потерпеть, совсем недолго. Поверь мне, Филип, скоро ты узнаешь нечто такое, что до основания перевернет твои представления о мире. Скоро ты все поймешь. А пока не проси объяснений — сейчас ты просто мне не поверишь. Лучше все увидеть собственными глазами, личный опыт убедительнее всяких слов. Еще раз повторяю: я отведу тебя туда, и ты сам все увидишь.
Он показался мне очень разумным и логичным, пускай немного взволнованным — как ребенок, который хвастается новой игрушкой. Хотелось ему верить. Я отогнал от себя все подозрения, и мы вдвоем отправились ужинать.
