— Это кто врет-то? — возмутился старик, выпустив новое облако дыма. — А разглядел я его потому хорошо, что он не один раз тут был — позавчера он еще раз приезжал. Поговорил о чем-то с Пиявкой… с Амандой, то есть, и улетел. А вечером…
— Погоди, давай по порядку. Когда он прилетел в первый раз — о чем они говорили с Амандой?
— А я почем знаю? Что я, подслушивать буду?
Еще одна купюра перекочевала в цепкие пальцы старика и тут же память его волшебным образом прояснилась.
— Хотя кое-что слышал, отрицать не стану… Говорил он ей, что мальчишке ее учиться надо — давно пора уже вроде как, восемь лет все же. Дескать, в городе ему лучше будет, за ним присмотр там будет хороший. А больше ничего я не слышал, провалиться мне, если вру…
— Что было потом?
— Потом Пиявка собрала сыну какие-то вещи в сумку и амбал вместе с мальчишкой на машине и улетел, а Пиявке еще и денег оставил. Всему поселку Пиявка насвистела, что это какой-то родственник ее из города был — да кто ж тому поверит, у Пиявки родственников-то и не было никогда, тем более в городе. А тут взялся ниоткуда городской богатей, денег дуре отвалил, да еще и пацана с собой забрал — это кто ж такую обузу на себя-то повесит?
— Дальше…
— Дальше — пила Пиявка трое суток без просыху. А потом заголосила — зачем же сыночка своего продала!
— Продала? — эхом откликнулся Габриэль.
— Ну, она так кричала, — сказал старик. — Потом вспомнила про Право Голоса, грозилась поехать в город, вернуть себе дите. Уехала. А вернулась чернее тучи и без сына.
— А потом тот человек приехал к ней еще раз, — сказал Стефания. — Так было дело?
— Ну, — кивнул старик. — Приехал, толковали они о чем-то, но я этого уже не слышал. Потом амбал улетел, а вечером Пиявка вызвала такси — представьте себе, такси! Откуда деньги только у нее? — не иначе, городской еще подкинул — закрыла дом и тоже улетела.
— И больше никто не появлялся? — уточнил Габриэль. — Ни Пиявка, ни тот человек?
— Нет, — покачал головой старик. — Может быть, и видел их кто, но только не я. Хотя вряд ли — только мне в поселке до всего дело есть, остальные кроме рыбы, баб — ну, или мужиков — да пива ни о чем не думают.
— Ясно, — кивнул Габриэль. — Ну, что ж, спасибо за помощь.
Он протянул старику еще пару купюр и, не оглядываясь, зашагал к машине.
— Не жирно ему будет — столько денег? — сказала Стефания, шагавшая вслед за Габриэлем.
Марун остановился.
— Да пес с ними, с деньгами. Главное — мы сейчас знаем, что здесь творится что-то странное и Семья действительно имеет к этому отношение.
