— Попробую угадать… — предложил помощь Келп, — там будет больше света и вооруженной охраны, но, наверное, уже не будет колючей проволоки. Просто предположение.
— И спасибо тебе огромное за это, — поблагодарил Дортмундер и обратился к Тини: — Ну что, теперь пришло время подключить расходы твоего кузена.
— Ты имеешь в виду лодку, — спросил Тини.
— Мы не можем оставаться здесь слишком долго, — заметил Стэн.
— Стэн, дай мне еще минуту, — попросил Дортмундер, а Тини ответил: — Безопасную лодку. Естественно целую, без дыр, на которой не закончится горючее и сделанную не из плохого материала.
— Ну, конечно, — согласился Тини.
— Я не прошу ничего сверхъестественного, — предупредил Дортмундер.
Тини лишь развел руками.
— Но он не должен покупать лодку, верно? Только арендовать.
— У владельца, — сказал Дортмундер, — который не заявит об угоне лодки.
— Кроме этого, она должна выглядеть как лодка, которую мы видели там, — вмешался Энди. Она должна вместить нас всех.
— Конечно, — заверил их Тини.
— И которая не потонет, — на всякий случай предупредил Дортмундер. — И даже не промокнет.
— Ты получишь ее, Дортмундер, — пообещал Тини.
— Все, чего я хочу — это лодку, в которой можно выращивать кактусы.
— Мы очень бедная страна, — снова завел свою шарманку Грийк.
— Мы слышали об этом, — заверил его Тини. Парни знают это и я тоже в курсе.
И еще Тини добавил, что любой, кто попадет на его родину, сразу же поймет ее бедственное положение.
Миссия ООН в Тсерговии расположилась не на трамповом судне в Ист-Ривер. Откровенно говоря, Тсерговия придумала оригинальный и умный способ избежать высокой арендной платы города Нью-Йорка, на которую был обречен Вотскоэк.
Тсерговия решила поступит умнее и обосновалась в помещении на первом этаже с выходом на Вторую авеню, рядом с 23-ей стрит, где цены на коммерческую недвижимость были значительно ниже чем на 40-ой, которая располагалась ближе к штаб-квартире ООН, настоящим театрам и хорошим ресторанам.
Они довольствовались восточной стороной авеню, а с другой стороны виднелся целый блок налогоплательщиков.[2] Cолнечные лучи отражались от огромных зеркальных окон этого здания каждый солнечный день, поскольку не были защищены тканевым навесом. И, в конце концов, с огромным нежеланием и фаталистической обреченностью они натянули тент, на котором белыми буквами на темно-зеленом фоне красовалась надпись «Хаким уборщики & мойщики». Все слова выглядели чисто и четко кроме «Хаким», который был неумело закрашен «Ирвинг», а тот в свою очередь был коряво прошит «Зиппи».
