.
— Но так все и происходило… — чувствуя спиной прохладную поверхность преграды, отделявшей ее от свободы, белокурая Аше-Ар облизала пересохшие губы и чуть потянула из ножен свой небольшой, но острый клинок. Не традиционный кинжал их расы, а всего лишь украшенный камнями нож, лезвие которого еще помнило вкус крови чужеземной девчонки. Чтоб ей вообще не рождаться никогда!
Этот жест не ускользнул от колючего голубого взгляда, мужские губы скривились в усмешке, а язвительные слова ужалили ее в самое сердце:
— Недоучка третьего уровня силы, куда тебе тягаться со мной без твоих спасительных стрел? В ближнем бою ты не выстоишь и минуты, Кейли из рода Оз.
— Но я… — она запнулась, признавая его правоту и подальше засовывая не вовремя шевельнувшуюся обиду. — Я же хотела, как лучше!
— Ты нарушила приказ, — голос эйсарда напоминал змеиное шипение, а в холодных глазах ледяными искрами теснилось раздражение. — Тебе не следовало вмешиваться! И уж тем более нельзя было нападать на девушку! Ты ведь могла ее уничтожить, безмозглая шлюха! — обидные фразы не задевали ее так, как угрожающий вид мужчины, от которого начинали сильнее трястись белые пальцы, а крепкие и довольно крупные зубы с двумя парами клыков принимались отстукивать неровную чечетку.
— Но разве не в этом твоя цель? — беспомощно пролепетала собеседница, с надеждой вглядываясь в его перекошенное злостью лицо.
— Если бы дела обстояли так, маленькая невеста осталась бы лежать бездыханным тр-р-рупом на р-р-равнине, — шипение сменилось рыком, ладони Кир-Кули легли на дверь по обе стороны от головы провинившейся лучницы, и от этого жеста ей стало совсем жутко.
— Тогда зачем? — женские плечи ссутулились, поглотив некогда длинную шею, вместе с несколькими сантиметрами роста, белые губы едва шевелились, а онемевшие пальцы, потеряв осторожность, рванули на себя нож. Но слишком дерганными были ее движения и… слишком предсказуемыми.
— Глупо! — вывернув запястье Кейли-Оз со скоростью, свойственной только ему одному, сказал хозяин Главного шарту. — Ты просто недальновидная дура, — презрительно добавил он, проследив, как перевернувшееся в полете лезвие с глухим звуком вонзается в пол. — Это что? Предательство? Бунт? — его серая бровь выразительно изогнулась, а рот в очередной раз скривила недобрая усмешка. — Я был о тебе лучшего мнения, Кей-й-й-л-ли, — покатав на языке ее имя, как леденец, он с демонстративным отвращением сплюнул последний слог.
