— Куда пошла, блондя? — снова подал голос неудачливый кавалер. — Бельишко новое примерять, что ли? Так мы это… тож позырить хотим! — громкий гогот поддержали и собутыльники.
— О-па, Димон, ты где такую бабу нарыл? — продолжил игру один из его приятелей. Оставшиеся трое снова дружно заржали.
— Мальчики, вы мой мотоцикл загораживаете! — покачав на пальце пакетом, сообщила жертва.
— Колян, ты слышал, блондя за байком прицокала.
— Баба на байке! Ой, ни-ма-гу-у-у.
— Слышь, баба, а что в кулечке-то? Чулочки? — с похабной улыбочкой поинтересовался «подмоченный».
— Не, у него там стринги кружевные! Голубенькие.
— А ну дай сюда! — дыхнул перегаром подошедший сзади Димон и потянул украшенную наколкой пятерню к пакету. — Мы примерить поможем.
Блондин, сделав плавный шаг в сторону, пнул пошатнувшегося типа под коленку. Тот потерял равновесие и рухнул на асфальт.
— Ну, ты нарвался, голубок! — щербато ухмыльнулся Колян.
Ответная улыбка длинноволосого незнакомца была воистину счастливой. И подумать бы об этом нетрезвой братии, да пропитые мозги соображали плохо, а кулаки чесались давно и сильно. Блондин аккуратно поставил к стене пакет, развернулся и, разведя в стороны руки, ласково поинтересовался:
— Ну, мальчики-зайчики? Кто первый?
Пять минут спустя взревел мотор. Алые разводы, украшавшие белоснежную футболку, прикрывала черная косуха, а на смуглом лице царила умиротворенная улыбка. «Железный конь» увозил своего хозяина вдоль набережной. Значительно медленнее и в противоположном направлении река уносила чье-то оторванное ухо, кисть, неопознанные ошметки человеческого мяса и обломки костей. А о невезучей пятерке напоминали только осколки стекла, окурки и огромная, постепенно чернеющая лужа, над которой медленно таяло кратковременное заклинание «Отвода глаз».
Полчаса спустя…
Нелегальные гонки устраивались и в Тайлаари. На караши[3], на лошадях, на ящерах и даже друг на друге, но… там не было гонок на мотоциклах. Рев моторов перекрывал вопли толпы, активно подбадривающей участников, красотки в мини-юбках прыгали и визжали, поднимая вверх яркие плакаты. Кого-то отвлекало, но Кир-Кули все это нравилось.
Мерзкий, ни на что не похожий запах паленой резины просачивался под забрало шлема. Резко наклонив корпус вправо, Кир-Кули обошел на повороте малиновую Априлию, чуть не пропахав при этом борозду собственным коленом. Трибуны, если можно так назвать полторы сотни зрителей, разместившихся на плоской крыше полуподвального корпуса, зашлись в оглушающем вопле. Кир плавным движением обогнул сваленные грудой автомобильные шины и пошел на пятый круг.
