Двери лифта открылись. К гнезду вел, в буквальном смысле, ребристый коридор: стены были отделаны человеческими ребрами, черепами и позвоночниками, а также длинными костями рук и ног, выложенными в мрачной симметрии. Древние, тщательно сбереженные останки. Туджик ковылял мимо них, то и дело останавливаясь, чтобы выпрямить сутулую спину и позволить адъютанту отрегулировать аугментические лонгеты, подкрепляющие усохшие ноги псайкера. Астропатическое послание для Санто-Певрельи будет готово приблизительно через два часа и пятнадцать минут… Он захромал дальше, размышляя на ходу.
В нем не было ни капли лености Отранто, который отдал половину власти над станцией этому выскочке, мелкому майордому с его дружками, или же идиотской претенциозности Святостали. О, конечно же, она была истово верующей, и Туджик, несомненно, назвал бы её первой среди равных в группе старших астропатов. Впрочем, он сохранял уверенность, поскольку всегда знал, что станет преемником Отранто. Титул «Мастера Башни» принадлежал Туджику; он заслуживал его.
Вздохнув, псайкер опустился на кушетку и приступил к мысленным упражнениям. Где-то внизу шифраторы выполняли последние этапы кодирования и сплетения данных, предназначенных для Санто-Певрельи. Они кодировали информацию для Туджика, чтобы астропат передал его через космос, тем, кто ждет в форте на высокогорье Певрельи.
Тем временем старший астропат Святосталь прогуливалась в Дымном Саду.
Там не было ни цветов, ни деревьев. Сад представлял собой древний отводной туннель, который шел вниз под углом от помещений, расположенных на средних уровнях донжона. Когда-то в них располагались орудийные батареи и пусковые установки, а в вентиляционную трубу всасывались продукты сгорания. Теперь туннель вновь был полон дыма – дыма благовоний и ароматных масел, курящихся и испаряющихся, смешанных в идеально точных пропорциях. Все эти препараты готовил Тикер Ренц, а размещали его помощники и ученики.
Пол сада-коридора имел углубление вдоль центральной оси. Две поднятых дорожки по бокам были покрыты негрубыми округлыми голышами, отполированными до гладкости шелка, так, чтобы не повредить босым ногам. Средняя, опущенная часть, находилась под слоем той же самой гальки, но над камешками стояла вода, доходившая до лодыжек. Её можно было разогреть так, что в туннеле начинало парить, и обогатить тем самым насыщение воздуха, либо охладить, чтобы кожа испытывала внезапное, очищающе-ледяное прикосновение.
