– Это произвол. Здесь наверняка висят камеры. А я обязательно напишу заявление в полицию. Верните паспорт.
– Напугал! Выкинут твоё заявление. Давай не задерживай. Перекрестись, наконец!
– Я не буду...
– Андрей, – вставил Савва. – Дай-ка мне его паспорт.
Коржаков протянул карту другу, а тот сунул её парню:
– Держи.
– Ты что, Савка?
– Поиграли – и хватит.
– Да ну тебя, – бросил Андрей и обратился к Платону: – Значит, ты идейный. Даже в темноте ночью перекреститься не можешь?
– Не хочу. Не хочу вам подчиняться. Сами рабы и других рабами видеть хотите. Хрен вам. Идите сами у своих идолов на коленях стойте.
– Савка, ты слышал, что эта мразь говорит?! – вспылил Андрей. – Это мы рабы? Это у нас идолы? Да ты понимаешь, что сейчас сделал? Ты себя под статью подвёл, придурок! Оскорбление религиозных чувств. Понял? Руки! – приказал Коржаков. – Давай руки сюда. В камере сегодня спать будешь!
– Эх, дружиннички, – скривился Платон. – Больше прицепиться не к кому было? Никуда я с вами не пойду. Нарядились в форму и ходят важные. Клоуны, блин!
– Твою мать! – проскрежетал Андрей, отстёгивая дубинку. – Ты доигрался.
Лицо Коржакова исказилось и приобрело выражение, памятное Савве ещё со школы, с того самого раза, когда Андрею попытался сопротивляться Миша Гущин. Но в этот раз Васильев отмалчиваться в сторонке не собирался. Когда Коржаков взмахнул дубинкой, Савва остановил его руку:
– Что ж ты делаешь?! – и крикнул парню: – Беги отсюда!
Тот бросился наутёк. Андрей рванул за ним, но Савва ухватил друга за шиворот, и Коржаков, развернувшись, рухнул лицом в снег. Когда он поднялся, парня и след простыл.
– Савка! – взвился Андрей. – Какого хера?!
– Такого! – кричал в ответ Савва. – Тебе тех мужиков не хватило? Ещё кому-нибудь вломить захотелось? Руки чешутся?
– И что?!
– Так ищи настоящих преступников, а не бросайся на первого встречного!
– Это ж атеист! Их вообще «мочить» надо!
– Тогда можешь и меня прям тут «замочить» как эволюциониста!
Андрей в сердцах пнул сугроб:
– Б.., Савка, весь вечер коту под хвост! Твою ж мать!
– Всё, – отрезал Васильев, срывая красную повязку. – Забирай, я домой пошёл.
– Да иди ты хоть к чёрту! Чтоб я ещё раз с тобой дежурить пошёл? Неженка малахольная!
Савва молча засунул руки в карманы и, не оборачиваясь, зашагал к остановке.
