До сих пор не знаю точно, что с ними случилось, с теми, кто ушёл с Плотником. Вообще, плохо помню, что же тогда случилось. То есть, конечно, помню всё в общих чертах: как мы говорили, точнее, орали друг на друга, как они собирались, как уходили, как мы смотрели им вслед. Помню, что они увели всех оставшихся детей. Я подумал тогда, что всё закончилось, что я умер во второй раз (первый раз я умер вместе со всеми в тот незабвенный день, когда раздались «взрывы», но я тогда ещё и заново родился). Мне было смертельно больно слышать эти обвинения в свой адрес. Дескать, я не туда их вёл, не то говорил, не то обещал, что нечего тут сидеть, что надо с кем-то там объединиться, кого-то искать, что все мы люди и должны помогать друг другу. Тяжело было воспринимать эти слова от того, с кем я так долго жил и работал вместе. От того, кто приложил столько сил и стараний, чтобы превратить этот протекающий от дождей автопаркинг в надёжный Бункер, в наше убежище, где мы смогли переждать бурю, чтобы потом, когда всё уляжется, выйти наружу и начать строить новый мир.
Плотник говорил, что климат за окном начал меняться, что скоро потеплеет и надо менять стратегию, что нельзя сидеть тут и проедать трупы наших бывших товарищей, что меня не для того выбирали президентом, чтобы я заставлял их сидеть тут взаперти почти без воздуха и света. Ещё он много обидного говорил про мою сестру.
Я, помнится, отвечал ему, точнее, пытался перекричать его и всю эту, внезапно пришедшую в движение толпу, поясняя им, что все они идиоты, и нужно ещё немного пересидеть здесь; что люди сейчас друг другу не братья, а волки; что надо переждать, пока там, снаружи, не перемрёт максимальное количество наших потенциальных врагов; что у нас здесь сложилась отличная обстановка; что нам для нашего коллектива достаточно еды и в этом наше преимущество. Я орал, Плотник орал, все вокруг орали, Мясник обещал, что перережет всем глотки, Электрик схватился за карабин. Всё это было ужасно! В итоге мы, правда, договорились, что все, кто хочет уйти, может уйти. Мы договорились честно поделить еду, оружие и всё остальное.
Я был уверен, что мне удалось убедить большинство остаться, что большинство выберет меня и стабильность, но нет. Большинство выбрало Плотника и неизвестность. Поняв, что проиграл, я не стал им мешать, меня охватило равнодушие. Трудно заставить человека быть счастливым, нельзя прожить жизнь вместо него. Это их путь и их ошибки.
