А еще здесь скрывались люди. Пять человек: двое полностью в камуфляже, двое частично в нем, и лишь один в мешковатых штанах и черной кожаной куртке. Из всех присутствующих он был самым старшим, лет за сорок, остальные не младше двадцати пяти, но и не старше тридцати. Все при серьезном оружии: четыре автомата и ручной пулемет, у парочки пистолеты в кобурах, к дереву прислонена зеленая труба одноразового гранатомета.
«Гражданский», с неприязнью уставившись на Карата, спросил:
— И кто тебя просил нашу точку палить?
Тот пожал плечами:
— Не знаю о чем ты вообще, но даю честное пионерское слово, что поджогами не занимался.
— Типа с чувством юмора? Кто такой?
— Карат.
— Ух ты, да у него уже имя есть, а мы-то подумали, что ты свежак.
— Я и есть свежак. Свежий.
— Свежие у нас себя Сережами да Сашами зовут.
— А я тут пересекся с одним, он меня и окрестил.
— С кем?
— С Шустом.
— Не знаю такого.
Усатый вмешался в разговор:
— Мелковатый, с брюшком небольшим и хитрый весь такой? Болтливый.
— Похож, и поболтать любит.
— И бегает как наскипидаренный?
— Да, это точно он.
— Шапкун, ты этого Шуста знаешь? — уточнил усатый.
— Да, сталкивались пару раз, мужик в первые ряды не лезет, но болтун и выпить не дурак, такого запомнить легко. Он раньше таскал жевела[2] от ксера, который уже третий год сидит в шестьдесят втором. Кирпичники за них отваливают неплохо и берут сколько ни дай.
— А чего бросил это дело? Не отбивалось?
— Да может и не бросил, но слышал я, что недавно он нарвался по крупному. Потерял весь товар, голый и босой остался.
— Бывает… Карат, ты нам всю малину обломал. Мы тут не просто так сидим, мы дорогу пасем. Важная дорога, важные машины по ней катаются. Сам понимаешь, что нам лишнее внимание совсем ни к чему, а ты всех пустышей переполошил, теперь они не скоро успокоятся.
— Они бы и без меня возбудились из-за вашего Шапкуна. Он ходил там же, где и я.
— Не ходил он, а устроился на точке удобной. Его пустыши игнорируют, такой уж талант у паренька. Только тебе там что-то понадобилось, вот и навел ораву. Теперь эта точка стала совсем горячей, придется менять, а мы на нее рассчитывали. Не наша это поляна, вклинились удачно, думали сработать там, где никто нас не ждет. А теперь за версту видно как пустыши возбудились, и даже полный баран поймет, что неспроста это.
Карат покачал головой:
— Я половину из сказанного не понимаю.
— Ну да. Молодой да ранний, мало знаешь, о глупом думаешь. Говори, что в городе видел, может полезное услышим. Люди какие-нибудь, твари сильные, может машина интересная где проехала. Или ты туда не совался?
