И он нырнул под стойку.
Все в баре напряглись. Даже завсегдатаи едва шевелились. Но тут Ролло вынырнул с бутылкой Амстердасмкого бурбона «Собственного производства», держа ее как младенца. Он протянул бутылку Дортмундеру, и сказал:
- Возьми домой. Извини за неудобства. И спасибо за терпение.
И вот Дортмундер уже держит бутылку в руках. Он еще никогда не получал здесь выпивку нахаляву. Однако радость омрачали обстоятельства получения этого подарка.
- Ролло, я могу что-нибудь сделать?
- Иди домой, Джон, - просто сказал Ролло, но затем наклонился над стойкой и прошептал Дортмундеру так, что только люди у бара услышали: - Окажи услугу. Сделай так, чтобы Тини не расстраивался.
- Но он расстроится, ты же знаешь.
- Пожалуйста, - попросил Ролло.
Келп посмотрел на Дортмундера.
- Джон?
Делать нечего.
- Он сказал «пожалуйста», - Дортмундер вздохнул, и пошагал к выходу.
Всю дорогу до двери они чувствовали на себе чужие взгляды.
10
- Если тебе не нравится маршрут по которому я еду, - шипела на своего единственного сына мамаша Марч, - почему бы тебе тогда не угнать себе машину и самому искать дорогу к «Бар и Гриль»? И тогда поглядим, кто первый доберется до места.
- Да, неважно кто за рулем, - ответил ей неблагодарный щенок, - или на скольких машинах мы поедем! Просто я бы не стал въезжать в Центральный парк летним вечером. Ты что не видишь все эти экипажи, этих лошадей, скачущих тут и там? Всех этих туристов, познающих настоящий Нью-Йорк, катаясь верхом или на двуколке?
- Да, ведь они даже не едут никуда! - возмутилась его мать. Правый палец она уже нацелила на кнопку гудка, но так и не нажала.
- Естественно они куда-нибудь едут, - как всегда не согласился ее сын. Он поерзал и сдвинул свои колени в сторону от работающего кондиционера.
- Они ездят вокруг огромного кольца посредине парка со скоростью, кажется, семь миль в час. Потом они вернутся на Пятьдесят девятую и, спасибо тебе большое, пойдут пешком в свой отель, откуда позвонят своей тетушке Фло и радостно сообщат - угадай что? - что они только, что познали самый настоящий Нью-Йорк, разъезжая по Центральному парку в течение сорока минут, и вдыхая лошадиный пердеж. Заставляя тем самым, ничего не подозревающих людей опаздывать на встречу.
- Меня не туристы волнуют, - сказала его мамаша. - И не тачки и не лошади. А коп у меня на хвосте. Не оборачивайся!
- Почему же? - И Стэн развернулся всем корпусом. Позади них ехала патрульная машина, и правда так близко, что он мог разглядеть шпинат в их бутербродах на приборке. – Я могу как и все гуляющие в этом парке, глазеть куда хочу. - Он повернулся обратно, и, глядя вперед, произнес: - Как ты это допустила?
