Внезапно гул возобновился, но это были не раздельные речевки, а общее скандирование:
— Десять, девять, восемь...
Все были шокированы, но начали считать, когда на табло высветились цифры.
Время поджимало, а ему нужно было пробежать еще пару ярдов. Перед всеобщим "один" Дэниэл оттолкнулся изо всех сил своего изможденного тела и прыгнул, мяч оказался настолько далеко, насколько мог вытянуться перед ним. Он не знал, как долго был в воздухе, но такое чувство, что мир замер в момент между его полетом в воздухе и ударом о твердую землю. Мгновение Дэниэл лежал там, слишком напуганный, чтобы посмотреть, забил он или нет. Даже если парень и хотел посмотреть, он не думал, что сможет. Его тело болело, дыхание было учащенным, закружилась голова от всего того, что только что произошло.
Единственное, что он мог слышать, было его собственное сердцебиение. Наконец, Дэниэл выпустил мяч из своей крепкой хватки, перекатился на спину и расстегнул подбородочный ремешок на шлеме. Парень закрыл глаза, готовясь услышать разочарование толпы, потому что не успел сделать бросок. Это задело бы его самолюбие, но все это часть игры. Казалось, все произошло слишком быстро, когда Дэниэл ощутил чье-то падение сверху, выбившее весь воздух из его легких.
— Господи! — закричал он.
Он надеялся, что сделал достаточно, чтобы не удариться, и быть снизу было несомненным наказанием, по крайней мере, он был рад этому. Но все же было чертовски больно, потому что футболисты по большей части не были хиленькими парнями.
Он открыл глаза, обнаружив Джека, третьего крайнего от центра в линии нападения своей команды, в дюймах[1] от своего лица. Тот схватился за шлем Дэниэла, столкнулся лоб в лоб с ним и закричал:
— Ты чертов зверюга! Ты сделал это!
На долю секунды Дэниэл уставился на него в замешательстве, прежде чем до него дошел смысл слов.
— Я сделал это?
— Черт, да, ты сделал это, — закричал он, потом вскочил на ноги, потянув Дэниэла за собой, вызвав у него головокружение.
Как только пришел в себя, Дэниэл снял шлем и оглянулся вокруг, увидев, что каждый человек на трибунах стоял и хлопал. Гул стоял оглушительный, гудели даже его барабанные перепонки. Эта игра будет единственным, о чем люди будут говорить долгие годы, и он оказался удостоенным чести быть звездой.
— Эй, детка, ты был на высоте сегодня вечером, — сказала Марисса Лу, подбегая к Дэниэлу, как только он оказался вблизи боковой линии, бросаясь к нему и крепко обнимая.
