Совпалыч | страница 33

Какие чувства испытывают к слону паразиты, живущие на его поверхности? Большинство из них помнит, что слон — существо свободное, вовсе не обязанное питать собой колонию насекомых. Но под толстой кожей бьется доброе сердце, а интеллект слона занят вопросами более важными, чем состояние собственной поверхности. Слон делает добрые дела. Он помогает людям. Например, при вырубке лесов…

(Сергей Журавлев, «Письма из зоопарка». Москва, 2013)

Дни и ночи фиксировались в бортовом журнале, незаметно собираясь в недели. Прозрачный стенд с картой в кают-компании неизменно светился неоном, и каждое утро вахтенный стирал линию оставшегося за кормой маршрута. Когда я спросил об этом у комиссара Абрамыча, он ответил мне загадочной фразой: «Что наверху, то и внизу».

Преодолев около десяти тысяч морских миль, мы уклонились от встречи с японскими субмаринами у берегов Мадагаскара, вошли в глубины Индийского океана и взяли прямой курс на Бомбей. По моим расчетам, сухопутный этап экспедиции мог начаться со дня на день.

Мне пришлись по душе нехитрые развлечения команды…

Представляя все сложности дальнейшего путешествия, я стал особенно ценить замкнутый уют каюты, возможность спать без ограничений и концерты в кают-компании. Подводники, как мне показалось, были готовы к появлению нового человека на борту. Во всяком случае, они спокойно отреагировали на образовавшегося пассажира и лишних вопросов не задавали.

На третий день путешествия меня поселили в четырехместной каюте номер семь, своими размерами почти не отличавшейся от купе поезда, но комфортом значительно его превосходившей. Отсутствие окна, которое на железной дороге является главным развлечением, компенсировала большая акварель — отливающий серебром и ультрамарином арктический пейзаж.

В каюте проживало еще три человека: комиссар Всеволод Абрамович Третьяк, акустик Петя Крутов и курсант Саблин. Гостеприимные моряки предложили мне занять почетную верхнюю койку, что, как потом выяснилось, было с их стороны знаком уважения. Вскоре я ближе познакомился со своими соседями. Мне пришлись по душе нехитрые развлечения команды, особенно лирический конкурс писем, отправляемых, как и положено, во всех портах, куда «Гаммарус» заходил пополнить запасы воды. Прочие забавы моряков сводились к пению в кубрике и настольным играм, из которых самая популярная выглядела как шахматная доска, расчерченная на шестьдесят четыре разноцветных квадрата. По этим клеткам игрок вел свою фишку, бросая игральную кость. От некоторых полей вели стрелки вверх, ускоряя, таким образом, продвижение фишки, а от каких-то — вниз, порой уводя игрока к самому началу. Задачей участника было добраться до одной из верхних клеток, откуда стрелка выводила за пределы доски.