– Так вот, к твоему сведению, женщина, которая ловит мужчину, каковой ты в настоящее время являешься, не может не давить. – Сколько бы она не притворялась, напряжённость, как правило, чувствуется. Чтобы действительно не давить, нужно быть не очень заинтересованной, а это достижимо только в том случае, если имеешь другие варианты. В этом, кстати, секрет очарования замужних женщин и тех, кто имеет постоянных любовников.
– Так что же делать? – обалдело спросила Лиза.
– Выделить для своего Тёмкина два дня в неделю, ты очень занята на работе, ну в общем придумай что-нибудь. Потому что нужно переходить ко второму номеру.
– Ух ты, значит у меня будет выбор, – воскликнула Лиза в полном восторге.
Алексей Тимофеевич сделал вид, что не услышал её возгласа, который показался ему до крайности пошлым, включил компьютер и повернувшись к Лизе и сказал:
– Теперь слушай внимательно и отвечай.
Прибежали в избу дети
Ввторопях зовут отца.
Это кто написал?
– Пушкин, – ответила Лиза удивлённо.
– А это?
За гремучую доблесть грядущих веков
За высокое племя людей
Я лишился и чаши на пире отцов,
И веселья и чести своей.
– Это Мандельштам.
– Молодец, правильно, а это?
А над Волгой – ночь,
А над Волгой – сон.
Расстелили ковры узорные
И возлёг на них атаман с княжной
Персиянкою брови чёрные.
– Это Цветаева.
– Умница.
Лиза не улыбнулась.
– А теперь такое, – сказал Алексей Тимофеевич, войдя во вкус.
Как тяжко мертвецу, среди людей
Живым и страстным притворяться.
Но надо в общество втираться, скрывая для карьеры ляг костей…
Живые спят. Мертвец встаёт из гроба,
И в банк идёт, и в суд идёт, в сенат…
Чем ночь белее, тем чернее злоба,
И перья торжествующе скрипят.
– Зачем Вы мне это говорите? – сказала Лиза почти зло.
– Что это? – спросил Алексей Тимофеевич, насмешливо и спокойно.
– Это Блок. Если я не ошибаюсь, «Пляска смерти», буркнула Лиза. И спросила в свою очередь. А это что?
Если б счастье моё было вольным орлом,
Если б гордо он в небе парил голубом —
Натянула б я лук свой певучей стрелой,
И живой или мёртвый, а был бы он мой!
– Понятия не имею, – сказал Алексей Тимофеевич.
– Это Мирра Лохвицвая, была такая, может быть, слышали.
– Ладно, всё, – сказал Алексей Тимофеевич раздражённо, – у нас тут не вечер поэзии и не викторина. Мы с тобой заняты серьёзным делом, ловлей богатого мужа. А ты, оказывается, хорошо знаешь поэзию.
– Не так чтоб очень, как-то с детства привыкла, у родителей хорошая библиотека. Но, сейчас это не нужно, во всяком случае, на работе такие вещи лучше не демонстрировать. Не представляю, как это можно использовать.
