— Скажи мне, Кейт, — произнес Гастек. — Зачем ты покрасила нож в черный?
— Чтобы он не сверкал, когда я его кидаю.
— А-а-а. Ясно, надо об этом подумать. — Из глотки вампира воняло смертью.
— Мы можем уйти?
— Прошу.
— Куда мы должны идти?
Он прекрасно знал, где находится квартира Грега. Возможно, они держали это место под наблюдением.
— Просто возьми меня с собой до границы твоей территории. Перекресток Уайт и Мапл подойдет. — Слишком поздно я вспомнила, что Грег умер на том перекрестке.
— Это необязательно, ты знаешь.
— Так и есть. Но если ты умрешь после визита в казино, нам придется отвечать на много неприятных вопросов.
Я погладила шею Фрау, развязала поводья и взобралась.
— Лошадь, — сказал Гастек с отвращением. — Я должен был догадаться.
— Тебе не нравятся лошади?
— У меня на них аллергия. Но это к делу не относится.
Он контролировал нежить, но старые добрые лошади заставили его чихать.
— Иди впереди, — сказала я. Вампир двинулся, неуклюже убегая правее. Телосложение кровососов не предназначалось для бега, который требовал координации и дыхания, а такие процессы не протекали в тех, кто уже не дышал.
Я нежно ударила по бокам Фрау, и она пустилась в легкую рысь, Дерек на своем мерине держался рядом. У меня было чувство, что, если кровосос окажется в пределах досягаемости, Фрау выяснит, как продолжить борьбу.
Гастек повел дальше. Тот вскарабкался на стену здания и, бросая вызов гравитации, перепрыгнул на соседнее. Его костлявое тело преодолело третий этаж, когти цеплялись за стену только для того, чтобы оттолкнуться от нее; беззвучно, незаметно.
Мы шли переулками, держась подальше от главной дороги. Мимо нас проехал всадник на белоснежном мерине, грациозном и с грустью в глазах, таких лошадей одна к сотне. Всадник был одет в дорогую кожаную куртку, окаймленную волчьей шерстью. Он кинул на меня и Дерека оценивающий взгляд и поспешил своей дорогой, поправляя арбалет, покоящийся на спине. Я посмотрела вдоль Уайт Стрит вслед уезжающему, ища знак, декламирующий «Я богатый, пожалуйста, ограбьте меня». Но не увидела его. Думаю, он понимал, что его лошадь говорила за него.
Впереди несколько детей столпились вокруг костра в металлической бочке. Оранжевые языки пламени облизывали края бочки, отбрасывая желтые блики на их решительные, испачканные сажей, лица. Тощий мальчик в грязном свитере со спутанными перьями в длинных волосах что-то драматически сказал и бросил в огонь комок, напоминающий дохлую крысу. Сейчас каждый был волшебником.
