- А с кем я сейчас говорю? - ошеломленно спросил Симаков.
- Будем знакомы! Гражданин Республики Грузия Марат Иосифович Лория!
- Отличное имя... Сам придумал? - Симаков попытался улыбнуться так старательно, что с носа слетели очки. Хорошо, успел поймать. Лицо стало слишком скользким от пота и сала.
- Нет. Добрые люди подсказали! И во Франции у нас есть вид на жительство и маленький бизнес. Вот так, дорогой!
Даже из смеющегося рта у Марата Иосифовича сильно пахло чем-то очень ароматным, типа бальзама для бальзамирования тела.
Наверно, поэтому Марат Иосифович Лория никогда больше не встречался с толстым человеком, хотя сперва и намеревался. Жизнь повернулась по-другому, и толстому человеку стало необязательно уезжать из России, а наоборот, его привлекли в одну предвыборную команду - большим начальником. И это хорошо, ведь толстый человек терпеть не мог сильных запахов. И не стал он больше встречаться с гражданином Грузии, тем более, что, как напечатали в лживых газетах, Марат Лория якобы скончался по слухам в Ницце вскоре после Рождества. И на его теле нашли татуировку, доказывающую, по всем признакам, его принадлежность к криминальным кругам. Там было по-русски написано что-то про "мать родную", что очень характерно для советских уголовных элементов, по традиции очень трепетно относящихся к своим матерям. Это сообщили разом все французские газеты. Так что толстый человек съездил в Париж только один раз. Но у него, в обстановке демократии, был шанс попасть туда снова. Правда, уже не для того, чтобы встречаться со всякими Маратами и Реомюрами, а чисто конкретно по делу.
А другое дело - Симаков. Вскоре почти половина русского Парижа побывала на его свадьбе с Валентиной, урожденной Локоть. Правда, невеста почему-то держалась очень запуганно и не приподнимала вуаль с густо наштукатуренного лица, местами просвечивающего синевой.
* * *
Игорь очень мягко, бережно вкатил коляску в вагон, Лида почти не почувствовала встряски на стыке платформы и тамбура. Следом вошла Фаина с сумкой и рюкзаком. Они заняли два сидения, друг против друга, в качестве заграждения сбоку поставили Лидину коляску спиной к проходу. И всю дорогу запросто пили вино и болтали. Лида не боялась за себя - под теплой курткой и бельем у неё был одет на тело приемник мочи. Но он так и не пригодился.
Минут за пять до Балашихи они выкатились на заснеженную платформу. В Москве ещё стояла осень, а тут вдруг подсыпало настоящего снега. Хотя все правильно, начало ноября.
