В большом холле было прохладно и темновато после яркого солнца, несмотря на бело-золотую отделку стен и красиво изогнутой лестницы. Я положила на серебряный подносик, подставленный дворецким, свою визитную карточку, на которой надписала коротко: я знаю, кто такой Себастьен Дюрро.
Пусть Лаваль и уверял в найденном нами письме, что жена совершенно не в курсе его дел, но я-то сама женщина, и замужем была. И не раз. Я готова поспорить с кем угодно на любимый комплект метательных ножей, что графиня Лаваль знала о своем муже практически все. И уж точно понимала, куда приведет его дорожка, проложенная темным магом.
Внезапно на лестнице, ведущей из холла вверх, в жилые покои, послышался шум, и по ней буквально скатился молодой человек лет двадцати на вид. Растрепанная светлая грива волос, темные глаза, белые брюки и легкая рубашка; он явно был в своем доме. Надо полагать, десятый граф.
Молодой человек тем временем посмотрел вверх, откуда только что появился с таким шумом, и прокричал:
— Я все равно не верю! Отец не мог!…
Увидев нас, он осекся, постарался сделать равнодушное лицо и выскочил из дома. В ту же минуту дворецкий распахнул дверь справа от нас и пригласил в гостиную. Нас уже ждала женщина — лет сорока, с усталым и каким-то опустошенным лицом. Темно-синее домашнее платье было неновым, но явно очень дорогим и сшитым на заказ. Вот только хозяйка его, такое впечатление, резко похудела килограммов на пять, да и вообще, одеваясь утром, в зеркало не смотрела. Мне показалось, что она уже знала, что мы привезли печальные вести, и была ко всему готова.
— Прошу вас, присаживайтесь, — изящным жестом хозяйка показала на кресла.
Я села, Пьер остался стоять за моей спиной.
— Разрешите представиться еще раз: Лавиния Редфилд, специальный представитель его величества Луи, следователь Службы магической безопасности Союза королевств. Это мэтр Пьер Монжо, мой ассистент. — Я специально взяла максимально официальный тон. Джулия Макмердок обогнала нас на час с лишним, кто знает, чего она успела добиться от вдовы Лаваля.
— Вы привезли мне известие о смерти мужа? — спокойным голосом спросила она.
— Да, графиня. Мне очень жаль. Примите мои соболезнования.
Мы помолчали, потом она все таким же спокойным голосом спросила:
— Нам что-то оставят?
— В смысле?
— Я имею в виду, оставят ли нам какой-то дом для проживания? Этот, или городской в Лютеции. Если нет, я хотела бы знать об этом заранее, чтобы списаться с моими родителями, готовы ли они принять меня и моих детей.
