Наверное, для этого он на мне и женился: молодая, здоровая, глупая, ничего не требует, родит и вырастит годное потомство.
Мои чудесные дети! С ними я стала огромной, как Годзилла, и такой же бесстрашной и бессовестной, наделенной высшим благословением и тайным знанием.
Но запасов-то чертовой нежности у меня навалом, всю не истратишь, наоборот – ее все прибавлялось. И смертельная жажда сушила меня, бредущую в пустыне с отмеренным глотком воды.
И вдруг – лысый парень.
Очень долго не верила, что происходящее со мной – правда. Этот прекрасный лысый был со мной! С жизни как будто сорвали пыльную сетку, и все краски и запахи стали бить по нервам в сто раз сильнее. Надеялась ощутить облегчение, свободу, радость, но, кроме благодарности, первое время ничего не было. Благодарность за то, что я могу – оказывается! – так сильно действовать на мужчину.
Да за кучу всего благодарность, если честно.
Восемь лет в чужой стране!
Выходила на улицу – не понимала языка, все шипело, каркало и клокотало.
Пыталась разговориться с мамами на детской площадке – они смотрели настороженно и отвечали односложно.
Еда была непривычная, непонятно, чем они так восхищались в своей гастрономии, я все делала по-своему.
Адом!
Дом этот можно было только сжечь, а я там растила двух младенцев. Капсульная жизнь на чужбине: Интернет, кухня, собственная жизнь как неинтересный чужой сон.
Потихоньку я решилась впустить в свой мир других людей – нашлись подружки для поплакаться в жилетку, просто размять голосовые связки и хотя бы раз в неделю услышать что-то взрослое.
Иногда мне хотелось стать резиновым тугим мячиком и швыряться об стены, потолок, мебель, чтобы ощутить сильные прикосновения. Бешеная энергия в налитом теле била в мозг и, не найдя жерла, спускалась обратно и тлела.
Я придумала себе занятие – ходить быстрым шагом по городу. Бесконечно мерить шагами улицы, слушая музыку и глядя поверх голов и лиц. Это был чужой и надменный город, но, раз я в нем живу, надо хотя бы узнавать друг друга в лицо.
За месяцы ежедневной ходьбы я стала такой, какой всегда хотела быть, – тонкой, как лезвие кинжала. Подруги взвились. Ну что ж, не всегда им смотреть на меня сверху вниз.
Однажды я сротозейничала и не заметила, что на светофоре на меня задним ходом едет машина. За секунду до толчка передо мной пронеслась, как и положено, вся прошедшая жизнь, и вспыхнули дикие сожаления – я не успела вырастить детей!
Я не успела побывать в Нью-Йорке! Я не успела стать счастливой! Ах ты, сука!
