Пардон.
Тот Самый (стучит по стойке бара). Все дело в сердце, черт возьми, в сердце, а не в законах.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Прекрасно. Ситуация прозондирована, и теперь можно приступать к помощи.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Посмотрим, как мы продержим тебя некоторое время на плаву.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Ты одинока, и я одинок.
Фрида. Да, Шлумпфик.
Шлумпф. Ну и?
Фрида. Ну и…
Она поднимается во весь рост за стойкой бара, в то время как Тот Самый тайком гладит ее левую руку.
Фрида. Девять тысяч!
Шлумпф. Договорились.
Фрида. О’кей.
Шлумпф. Кельнер, счет! (Кладет сотенную на стойку.)
Слева на авансцену врывается Пойли Новичок.
Он в изумлении.
Шлумпф. Ну, куда мы теперь, мышка?
Фрида. В маленькую гостиницу, мой толстячок.
Она проходит со Шлумпфом мимо Пойли по авансцене налево, попутно беря со стола свою сумочку с вязаньем.
Пойли(глядя вслед Фриде и Шлумпфу). Это же наша Фрида.
Тот Самый. «Наша Фрида», «наша Фрида», я очень попрошу, Пойли Новичок. Ты должен говорить «фройляйн Фрида Фюрст».
Пойли. Фройляйн Фрида Фюрст.
Тот Самый. Как всегда, Гийом.
Гийом (подает). Ваши капли, господин Тот Самый.
Тот Самый.
Это утро начальника отдела кадров.
И каждое, каждое утро одно и то же.
Люди добрые, посмотрите, на что похоже!
Я держу на себе этот банк
Так, как будто бы небо — атлант
Над Землей непутевых людишек.
Абсент в бокале, все лицо в помаде
От поцелуев старухи-шлюхи из, видите ли, Милуоки,
Зато — с долларами.
Она торгует невестами, тепленькими от тел клиентов,
Ну прям как товарами, как козочками из хлева,
И то — норовит налево.
Других терзая, я сам истерзан.
Сдохну скоро. Пардон, приближается приступ рвоты.
Нет, правда, в гроб сведут меня эти заботы.
И это — утро начальника отдела кадров!
Тот Самый. Пойли Новичок, пойдем к госпоже директорше.
7. Подонок стильный стал — ах! — раритет
Ширма распахнута. Кабинет дирекции. На заднем плане четыре портрета предков, высотой от пола до потолка.
Они выглядят словно мрачные великаны: от Франка Первого до Франка Четвертого. Слева письменный стол, посередине канапе, справа кресло. За письменным столом сидит Оттилия.
Оттилия.
Ушел навек век золотой,
Когда валил бандит толпой.
Теперь барыг и стерв тех нет,
Пахан им — не авторитет.
Все нынче — в прошлом.
Наш мир стал пошлым.
Подонок сильно сдал.
Подонок стильный стал — сам раритет.
Мой труд напрасен! Все прошло,
И все трудней творить тут зло,
И вор пошел — не вор, а шкет,
И где она, братва тех лет!
В упор не видишь,
С кем сядешь-выйдешь.
