— Э! — Я пытался протестовать. Но говорить не мог.
Его пальцы еще сильнее впились в мой язык. И он потянул сильнее.
Стоп! Мне же больно! Вы что же это делаете?!
Вот что я хотел крикнуть. А получилось только:
— ХАААААААХ?!
Доктор Бэйли тянул мой язык. Тот выскальзывал изо рта, длинный, точно сосиска.
Я корчился, пытаясь вырваться. Но доктор прижал меня к кровати другой рукой, продолжая отчаянно тянуть мой язык.
Тянул… тянул…
Мой язык уже вытянулся на ярд. Он свешивался с края кровати.
Доктор запустил мне руку поглубже в рот и потянул.
Вытягивая, вытягивая язык, все дальше и дальше…
Ярд за ярдом. Язык сворачивался на полу, влажный и розовый.
Задыхаясь, я запрокинул голову назад.
А доктор все вытягивал, вытягивал и вытягивал бесконечный язык из моего раскрытого рта.
Еще… и еще…
Язык уже напоминал бесконечную влажную змею, свернувшуюся возле кровати. А доктор Бэйли, что — то напевая себе под нос, продолжал тянуть.
Это сон, сказал я себе. Еще один ужасный кошмар.
Крепко зажмурившись, я приказал себе поскорее проснуться.
Просыпайся, Марко! Проснись! Проснись!
Но когда я открыл глаза, доктор все еще нависал надо мной, вытягивая мой язык. Вытягивая… вытягивая…
Это не сон.
И тут я проснулся.
И уставился на белые квадратики на потолке.
Приподнялся на локтях. Пот градом катился со лба. Голова болела.
— Доктор Бэйли? — Выдавил я.
Он исчез.
Ошеломленно моргая, я оглядел комнату. Белые занавески трепетали на ветру. Противоположная койка пустовала.
Совсем один.
Я в палате совсем один.
Я глянул на пол, ожидая увидеть собственный язык, свернувшийся розовыми кольцами возле кровати.
Нет. На полу ничего не было. Я потрогал языком зубы. Нормальный язык.
Я испустил долгий вздох облегчения.
Я в порядке, подумал я. И я проснулся. Наконец — то я проснулся.
Никаких больше мерзких кошмаров.
В коридоре послышались тяжелые шаги. Я повернулся к двери — и в комнату вошел великанище!
Мужик улыбнулся мне, и потер короткую черную бороду. Росту в нем было, должно быть, футов семь! Входя в палату, ему пришлось нагнуть голову. У него была пышная черная шевелюра и густые брови, казавшиеся гусеницами, нависшими над стеклами очков.
Белый халат болтался на его долговязой фигуре. На мощной груди подпрыгивал стетоскоп.
— Чувствуешь себя чуток лучше, Марко? — Спросил он. — Я доктор Бэйли.
— Э… А вы настоящий доктор Бэйли? — Брякнул я.
Он сдвинул свои густые брови:
— Ты о чем?
— Ну… — начал я, — другой доктор Бэйли… в смысле, доктор Бэйли в моем сне…
