Теперь мы услышали самолеты. В тот же миг бараки заколебались.
«Они бомбят Буну!» — завопил кто-то.
Я подумал об отце. Но в то же время я ликовал. Увидеть бы, как загорятся все заводы — какая чудная месть! До нас доходило много слухов о поражениях германских войск на разных фронтах, но мы не знали, насколько им можно верить. Но сегодня мы убедились, — это было на самом деле.
Мы не боялись. А ведь, упади бомба на блоки, она тут же вызвала бы сотни жертв. Но мы уже не страшились смерти, во всяком случае, такой смерти. Каждый взрыв бомбы наполнял нас радостью, придавая нам веру в жизнь.
Налет продолжался больше часа. О, если бы он длился в сто раз дольше!.. Потом снова наступила тишина. Звук последнего самолета растаял в воздухе, и мы вновь очутились среди могил. Огромный столб черного дыма поднимался на горизонте. Снова взвыли сирены. Это означало конец тревоги.
Все высыпали из блоков. Мы вдыхали воздух, наполненный огнем и дымом, в наших глазах сияла надежда. Посреди лагеря, около главного плаца, упала бомба, но не взорвалась. Нам пришлось выносить ее за пределы лагеря.
Начальник лагеря вместе со своим помощником и оберкапо осмотрел лагерь. Налет отпечатал на его лице следы страха.
Прямо посреди лагеря лежало тело человека с лицом, перемазанным супом. Котлы унесли обратно на кухню.
Эсэсовцы вернулись на наблюдательные посты к своим пулеметам. Антракт окончился.
Через час мы увидели возвращавшиеся, как обычно, в ногу, рабочие команды. Ликуя, я заметил отца.
«Несколько здании полностью разнесло, — сказал он, — но цех не пострадал».
Во второй половине дня мы бодро отправились разбирать развалины.
Неделю спустя по дороге с работы мы увидели посреди лагеря, на сборном плацу, черные виселицы.
Нам сказали, что до переклички раздачи супа не будет. Перекличка длилась дольше, чем обычно. Приказы отдавались в более резкой форме, чем в другие дни, в воздухе носилось что-то новое.
«Шапки долой!» — заорал вдруг начальник лагеря.
Десять тысяч шапок были мгновенно сняты.
«Надеть шапки!»
Десять тысяч шапок с быстротой молнии водворились обратно на головы.
Ворота лагеря распахнулись. Появился отряд СС и окружил нас: эсэсовцы чрез каждые три шага. Пулеметы на наблюдательных вышках взяли плац на прицел.
«Они боятся», — шепнул Юлек.
Два эсэсовца привели из тюрьмы осужденного на казнь. Это был юноша из Варшавы. Три года он провел в концентрационном лагере. Сильный, хорошо сложенный парень, просто великан по сравнению со мной.
