Гладышева отрицательно покачала головой.
— Мы своих отношений напоказ не выставляли.
— Обещал жениться?
Гладышева отчаянно замахала руками.
— Я что, помешанная? Бирюк и есть бирюк, захотела бы, помоложе и повеселее нашла бы! По слабости бабьей ему помочь ввязалась!
Бурный ее протест и язвительность прозвучали довольно убедительно. А закончила она свою тираду вопросом:
— Что же мне теперь будет?
— Об этом поговорим позже! — осадил ее Осокин. — Шутка дорого стоит… Подумайте, не могли бы вы прояснить следствию, что побудило Охрименко убить жену?
— Ревновал он ее!
— А может быть, что-нибудь иное?
— Нет, нет, не подумайте, я тут ни при чем! Он мне был не нужен, и не сватался он никогда, и я ему не нужна!
— Где вы писали под диктовку его письмо?
— Дома… На квартире в Озерницке.
— Каким же образом письмо было отправлено из Сочи?
— Вот этого я не знаю!
— В мае вы в Москве не бывали?
— Нет, не бывала! И Охрименко не бывал…
— Откуда вам это известно?
— Я каждый день его на работе видела…
— А в нерабочие дни?
Гладышева опустила глаза и едва слышно выдавила из себя:
— И в нерабочие дни…
— Кто-то все-таки отвез письмо в Сочи и опустил в почтовый ящик?
— Не знаю… Любого можно попросить…
Поезд в Сочи пришел утром, в десятом часу утра. Осокин едва вышел на привокзальную площадь, как сразу почувствовал себя на юге. Небольшой сквер в окружении молодых пальм и кипарисов, полыхала цветущими гладиолусами большая клумба. Солнцу еще было далеко до полуденного стояния, но оно уже чувствительно припекало.
Осокин не был обременен багажом, в руках не очень туго набитый портфель. Смена рубашек, зубная щетка с тюбиком пасты, несколько пар носков и папка с необходимыми документами. С таким грузом можно было не торопясь прогуляться по городу, влившись в поток местных жителей, отдыхающих и вновь прибывших на отдых. На пути многочисленные киоски с мороженым, с прохладительными напитками.
Надо было сначала устроиться в гостинице. Осокин не спрашивал, как найти «Приморскую», он просто-напросто поглядывал, куда устремились пассажиры с поезда, которым он приехал. Кое-кто сел в автобусы с обозначением названия санаториев, а «дикари» твердо взяли известное им направление. В их рядах Осокин и пришел к «Приморской», просторной гостинице на набережной.
Номер для Осокина был забронирован на верхнем этаже, с видом на море. Это ли не радость — впервые в жизни охватить взглядом морской простор с высоты?
Стоял на редкость спокойный день, море едва заметно покачивалось, не било волной о берег, а ласково поглаживало его. Ближе к горизонту обрисовался силуэт морского теплохода, какие Осокину доводилось ранее видеть только на открытках. Можно было уловить и невооруженным взглядом, что теплоход медленно приближается к берегу и перед ним расступаются прогулочные катера и парусные яхты.
