Я рассказал бы, как горел Бахчисарай, зажженный Минихом, и как он же спешно отстраивался Потемкиным к приезду Екатерины. Как веками умирали здесь невольники-славяне, и как стали страдать их бывшие хозяева, когда Потемкин иезуитским политическим маневром вернул бывших невольников на север. А Бахчисарай стал чахнуть в горах мусора и отходов, ибо некому стало заниматься элементарной уборкой. Воинам не с руки. Предкам этой милой девочки.
Скучно мне, просто. Вот и зашевелился в сознании первоклассника задремавший было учитель истории. Опять же дух места, колорит, как я уже говорил.
Группа с экскурсоводом ходила где-то по известному маршруту, а я, скучая, пытался высмотреть в экспозиции чего-нибудь новенького. Или пропущенного ранее.
Не-а. Все тоже и тоже…
Гляжу, и Галине Анатольевне скучновато, отбилась от стайки и самостоятельно рассматривает экспонаты. Наверное, отдыхает в одиночестве от нашей шумной ватаги. Ну и не буду ей мешать. Я, сунувшись было в одну из комнат гаремного корпуса, и, заметив скучающую подобно мне Галину Анатольевну, тихонько шагнул назад.
Э-э! А так здесь делать нельзя!
Уже практически скрывшись, я вдруг заметил, как наш инструктор в наивной своей непосредственности забрела за деревянную оградку гаремной экспозиции и взяла с инкрустированного столика из фруктового натюрморта одно из искусственных яблочек. Надо же! Нюхает. Оно же пластиковое! Или…как тут в этом времени — из папье-маше! Святая простота. Может, на диванчик завалишься? Который раз так в десять тебя постарше будет?
В руках у нее неожиданно появилось второе яблоко. Точь-в-точь как первое! Что за ерунда? Я готов поклясться, что Галина Анатольевна второй раз даже не протягивала руку в сторону столика. Что за фокусы?
Я замер. Потом слегка пригнулся и припал к деревянному откосу, чтобы меня не так просто было заметить.
Дело в том, что наша не очень красивая, но очень обаятельная инструктор, любезнейшая Галина Анатольевна, любитель поострить и посмеяться вместе с детворой, сделала то, во что трудно было поверить. Трудно, если бы я не видел это своими собственными, уже дней как десять не близорукими глазами.
Она мягким вороватым движением опустила первый муляж в карман куртки, а второй желтоватый шарик, имитирующий не самый любимый в Крыму фрукт, и который появился у нее в руках невесть откуда, еще раз понюхала и аккуратно положила на поднос. К таким же бестолковым его соседям.
Потом, как ни в чем не бывало, щелкнула по носу бронзового павлина, стоящего на похожем столике рядом, и неспешно направилась в противоположном от меня направлении — догонять группу.
