Последнее слово он подчеркнул. К чему бы это?
— Ты кстати, есть не хочешь?
— Чай, наверное.
— Ирина, сделает, — глянул на часы, — через три минуты.
— Думаю, уложимся.
Чуть дрогнул уголками губ.
— Связь, — вырвал листок из блокнота, протянул мне, — Четыре телефонных номера по степени важности. Первые два — диспетчер, третий и четвертый — выход на меня. Или…
— На кого?
— Не важно. Первый и третий номера — открытые, без защиты. Второй, четвертый — через ЗАС. Кстати, знаешь, что это такое?
— Засекреченный аппарат связи. Ключ, смещение, прерывание… Не надо отвлекаться, Сергей Владимирович. Чаю больно хочется.
Уже почти улыбнулся.
— Экстренный контакт через милицию. Назовешь шифр в дежурной части и кодовое слово, — еще один листок вырвал, передал мне, — Запоминай и давай сюда.
— Это все?
— На самое первое время…все. А так, далеко не все.
В зал вошла Ирина-«Сатурн». Одновременно с этим в санузле звякнуло и в дверном проеме появился моложавый коренастый мужчина в голубом спортивном костюме. За его спиной на голову выше маячил слоноподобный увалень в летней парусиновой двойке цвета «хаки», лысый и в очках.
— Сейчас будет тебе чай.
Прозвучало зловеще…
* * *
…чуть позже я понял, почему.
Замурыжили!
Другое слово и на ум не приходило.
Дядя-слонопотам, которого звали Аароном Моисеевичем, оказался какой-то крупной величиной в научных кругах в вопросах генетики-физиологии-биохимии. На пару с Ириной они меня мяли, измеряли, прослушивали, прощупывали, рассматривали все отверстия. Даже те, в которые я сам при всем желании не смог бы заглянуть. Мне сгибали-разгибали конечности, хрустели моим позвоночником, заставляли приседать и лепили на тело холодные присоски.
Потом начали задавать вопросы.
Обо всем на свете — вразброс. Блиц-методом, по принципу «да-нет». Легко определяя вопросы-ловушки, так называемые «индикаторы лживости», я с любопытством обнаружил фрагменты психологического теста Айзенка, потом мелькнул Люшер, а на «сладкое» — стали бомбить меня определителями акцентуаций Леонгарда.
Итак, интеллект, психологическая сопротивляемость и особенности характера. Сугубо прикладной интерес. Плюс вкрапления вопросов «на вшивость» — об отношении к частной собственности, об осуждении сталинизма и так далее.
Не глупо. Очень даже не глупо. Если учесть, что присоски на моем теле после снятия кардиограммы как-бы случайно не сняли. У них что, еще и детектор есть?
Поневоле зауважаешь.
Во время моего тестирования Сергей Владимирович и моложавый мужчина, оказавшийся тем самым «Козетом», моим будущим инструктором, лениво топтались друг перед другом на татами.
