Конан-корсар | страница 10
— Менкара, слуга Сета — изумленно воскликнул Нинус, — как посмел ты, змеиное отродье, прийти в этот город?! — исполнившись праведного гнева, монашек принялся звать стражников.
Зароно выругался и хотел было ускорить шаг, но стигиец остановился как вкопанный.
— Этот выродок узнал меня! — зашипел Менкара. — Убей его, иначе не миновать беды!
Зароно на мгновение замешкался, но тут же вынул кинжал. Служку ему жалко не было, отвечать же на вопросы стражей как-то не хотелось.
Клинок блеснул в занимавшемся свете утра. Нинус охнул и повалился на мостовую. Изо рта его сочилась кровь.
Стигиец сплюнул.
— Скоро мы с вашим проклятым племенем разделаемся!
Дрожащими руками Зароно вытер клинок о мантию монашка.
— Бежим! — прохрипел он.
Но стигиец заметил, что ряса монашка странно топорщится. Склонившись над неподвижным телом, он достал из-под рясы пергаментный свиток и развернул его.
— Какая-то карта, — изумился маг. — Похоже, я смог бы разгадать…
— Потом, потом! — зашипел Зароно. — Того и гляди, стражники припрутся!
Менкара кивнул и спрятал свиток. Через минуту их уже и след простыл. Небо начинало розоветь.
Конан чувствовал себя не в своей тарелке — вино было дрянным, драка с Зароно ничем не закончилась, теперь еще и Нинус куда-то запропастился. Он мерил шагами продымленную гостиничную комнатку с низкими потолками. С вечера в «Девяти Обнаженных Мечах» было людно, теперь же здесь оставалось всего несколько посетителей. В углу сидело трое пьяных матросов — один из них спал, двое же других распевали на удивление нескладную песню.
Свеча догорала. Нинус опаздывал уже на несколько часов. Похоже, с монашкой стряслось что-то неладное — к чему к чему, а к деньгам он никогда не опаздывал. Конан разыскал хозяина и проревел ему на ухо:
— Сабрал! подышу-ка я свежим воздухом. Если меня будут спрашивать, скажи, что я скоро буду.
Дождь закончился, время о времени с крыш срывались крупные капли. Облачный покров, что совсем недавно казался сплошным, уже рассеивался. Показалась луна; лунный диск был уже бледен — начинался рассвет. Над лужами висели облачка пара.
Гневно ругаясь, Конан зашагал по мостовой — он решил обойти квартал, примыкающий к гостинице. Конан честил Нинуса на чем свет стоит. Из-за этого обормота он пропустил утренний бриз, с которым намеревался покинуть на своем «Вастреле» кордавскую бухту. Теперь придется выводить корабль на веслах.
Внезапно Конан замер. На мокрой от дождя мостовой он увидел распластанное тело.