И я попросила пояснить, что он хочет сказать.
— Полководец, который не находит удовольствия в самом военном деле, в искусстве подготовки и обучения воинов, а подготовке армии к походу, в умении сломить неприятеля, сохранив жизни своих солдат, а думает прежде всего о том, чтобы выделиться и увенчать себя славой, обычно тщеславен и нетерпелив. Такому не хватает ума, чтобы стать подлинным победителем. Надо тебе сказать, что я перед каждой битвой держу совет со своими подчиненными, а к покорению неприятеля приступаю без ненависти к нему.
Мы с ним говорили о военном искусстве так, как хозяйки беседуют о приготовлении блюд.
Я поражалась точности его выражений и ясности мысли, которые сделали его великим воином.
Я поймала себя на том, что восхищаюсь им и с удовольствием прислушиваюсь к его разумным речам.
Завершив обход лагеря, Олоферн проводил меня к моему шатру и, прежде чем расстаться, произнес, глядя мне прямо в глаза:
— Я хотел бы поужинать с тобой, но не в присутствии моих военачальников. Я хочу, чтобы ты пришла ко мне, когда стемнеет, одна, без служанки.
От этих слов я похолодела. И послушно ответила:
— Все будет, как ты хочешь, господин.
По его лицу пролетела тень недовольства.
— Я не желаю, чтобы ты называла меня господином и пришла в мой шатер, подчиняясь приказу. Всем сердцем я жажду, чтобы ты пришла ко мне по своей воле, как приходит женщина к мужчине, чья близость ей приятна. Если же я тебя чем-то отталкиваю как человек или как мужчина, оставайся в своем шатре. Я не рассержусь. Но знай: не придя ко мне, ты заставишь опечалиться мое сердце, которое радостно бьется с той минуты, как я тебя увидел.
И я обмерла от этих слов, которыми он столь откровенно выразил свою влюблённость.
Не прийти к нему в шатер означало бы упустить возможность нанести ему смертельный удар, когда мы останемся вдвоем.
Пойти к нему в шатер означало согласиться на греховную связь с мужчиной, которого я должна умертвить после любовного свидания.
Выбора не было.
Выбора не было точно так же, как в тот час, когда Иоаким изложил мне свой план спасения народа Иудеи.
— Госпожа моя, как хотелось бы мне быть с тобою рядом, — сказала Шуа.
— Да и мне хотелось бы, — с печалью в голосе отвечала я.
— Надеюсь… что силы не оставят тебя.
— Помолимся вместе Господу нашему. Ведь мне предстоит совершить то, что превосходит возможности земной женщины.
В те мгновения, когда весь мир против нас и кажется, что выхода нет, каким прибежищем, подобным равномерному журчанию ручья, становятся для нас слова молитвы!
