Под предательским ярким солнцем Лапландии снег сверкал и рассыпался тысячами разноцветных искр, мешая разглядеть, что происходило впереди. Вообще-то Дед Мороз любил это великолепное волшебное сияние и никогда не носил темных очков, хотя Снегурочка всячески настаивала, советовала беречь зрение, намекала о возрасте, даже несколько раз дарила ему темные очки от Версаче. Вот и сегодня перед выездом, она привычной скороговоркой ворчала, застегивая лифчик: "Посмотри, старый пень, нестоялка глупая, ведь все чукчи -узкоглазые, потому что для зрения слепящий снег вреден. Нужно либо носить очки, либо быть чукчей. Здесь иначе не выживешь." Старик молчал и улыбался, он любил свою ворчливую, немного вздорную помощницу. А вот теперь она лежала в десяти метрах отсюда на спине, широко раскинув руки, и на ее открытых глазах уже не таяли редкие снежинки. Рядом поблескивал перламутровой рукояткой дамский никелированный "Браунинг-6,35", с которым Снегурочка никогда не расставалась. Только это да небольшая черная дырка во лбу говорили о том, что Деду Морозу никогда больше не придется ощущать рукой упругую прохладу ее белоснежных бедер под расшитой блестками шубой...
Хотя идея была блестящей - пройти по лощинке в тыл к бандитам. Не вышло...
Эта была его вторая Снегурочка. С первой жизнь как-то не сложилась. Первая была некрасива, ряба, прикладывалась к бутылке, и он частенько поколачивал ее. Старик был жилист, бил жестоко, кулаком по лицу, поэтому, бывало, даже на Рождество оставлял нелюбимуюдома, чтобы не пугать детишек видом ее страшных желто-фиолетовых синяков и щербатым ртом с железными зубами...
Показалось, за дальним сугробом что-то мелькнуло. ДедМороз пристроил винтовку на мохнатом и уже до деревянности задубевшем животе оленя, стянул зубами красную рукавицу, подышал на руку и осторожно, почти нежно положил указательный палец на спусковой крючок. За свою долгую жизнь он делал это много-много раз. Его старый "манлихер" никогда не отказывал. Старик тщательно смазывал оружие зимней смазкой, оставшейся еще со времен второй мировой войны. Жестяная банка с непонятной немецкой надписью стояла у него в кладовке и, казалось, никогда не кончится. Дед Мороз знал, что от состояния его винтовки порой зависит счастье тысяч и тысяч маленьких детей, которые волнуясь ожидают подарков из красного мешка. Когда старик с ласковой улыбкой лез в свой мешок, детские глазенки загорались любопытством и каким-то тревожным восторгом, казалось даже дыхание замирало в их маленьких тушках. О, как он любил этот момент!
