(наличные деньги) до агрегата М
>3 (наличность + «почти деньги»).
► Виртуальная часть тотального денежного агрегата М>3 образуется срочными вкладами, депозитами, облигациями и не может единомоментно конвертироваться в наличность по той простой причине, что эта часть – продукт мультипликации.
Например, банк, получивший на хранение от клиента некоторую сумму наличных денег, оставляет в сейфе определяемую нормативом центрального банка страны часть суммы как резервную, а на основную часть суммы открывает кредитную линию другому клиенту. В результате появляются два клиента с правами на одни и те же деньги. И появляются дополнительные деньги, созданные банком, а не государством и способствующие нарастанию виртуальной массы М>3.
Отдельно взятый владелец банковского счета или функционер финансового института может обратить толику М>3 в банкноты, но лишь при условии, что подавляющее большинство остальных этого не делает. Единомоментное востребование всех вкладов в банках физически невозможно, хотя юридически правомочно. Банк, даже при выполнении нормы резерва – симулянт платежеспособности. Он заведомо не имеет необходимого для покрытия всех требований объема денег – вещественных знаков стоимости, львиная доля его активов – разнообразные права заимствования.
Вопреки распространенному мифу о «новой экономике», не венчурные капиталы, а доступные кредиты породили инвестиционный и потребительский бум.
Дешевые и необеспеченные кредиты дополнились созданием гигантского рынка деривативов – ценных бумаг, призванных застраховать риски кредиторов. Объем рынка деривативов оценивался в 2009 году в 300 трлн долларов, что в десять раз больше, чем суммарный ВВП США и Европейского союза[23]. Таким образом, сформировалась глобальная система виртуальных финансов, в которой участники экономической деятельности оперируют не реальными средствами платежа разной степени материальности (от металлических и бумажных денег до цифровых записей на счетах), но виртуальной валютой – обещаниями заплатить, то есть многоступенчатыми долговыми обязательствами, лишь символически связанными с реальной денежной массой. Виртуализация денег, превращение их в функцию от имиджа приводит к тому, что предписываемое институциональными нормами исполнение ролей «плательщика», «кредитора» и «заемщика» становится виртуальным. Изображение платежеспособности превращает финансы как экономический институт в виртуальную реальность.
